Медиация – не третейский суд, а новый элемент культуры

Вы хотели бы, чтобы ваши дети умели на любую спорную ситуацию реагировать так, чтобы не разрушаться самим и не терять друзей? Школьные службы медиации, которые совсем скоро заработают в нашем городе, позволят всем участникам образовательного процесса – педагогам, родителям, детям – научиться новым формам взаимодействия. С 13 по 17 марта в Лесном состоялся тренинг-семинар для будущих кураторов служб примирения под руководством Ольги МАХНЁВОЙ, директора Уральского центра медиации. Ольга Павловна рассказала нам, что значит быть медиатором и как возможно создать бесконфликтную среду в школе.

– Почему в процесс медиации необходимо включать самих детей?
– Дело в том, что большая часть конфликтов в образовательной среде – это конфликты взросления детей. Думаю, вы и сами помните это из школы: «Он сломал мою линейку», «А он меня толкнул». Это всё мини-конфликты, которые позволяют детям испытывать на себе новые социальные модели поведения. Кто лучше, чем дети, может разрешать их? Наша задача – не в том, чтобы у нас появились профессиональные школьники-медиаторы, а в том, чтобы они, помогая кому-то найти выход из спорной ситуации, показывали другим, как это можно делать. Школьная служба примирения – не третейский суд, который будет всех со всеми мирить, а новая система взаимодействия, элемент культуры.

– В чём особенность современной школьной среды, с которой предстоит работать медиаторам?
– Сегодня много конфликтов не только в детской среде, а также между учителем и учеником, и количество их нарастает. «Самость» детей сегодня намного выше, они менее инфантильны, чем были пять, десять лет назад. У них появилось желание сказать своё слово. Дети видят это по телевизору, на улице, но у них ещё нет ответственности за сказанное. Учитель говорит: «Сядь прямо», ученик отвечает: «Вы мной не командуйте!», учитель: «Ты как со мной разговариваешь? Маму в школу!», ученик: «А что я такого сделал? Вы не имели права повышать на меня голос». Что в этой ситуации поможет сторонам осознать медиатор? Прежде всего, почему та и другая сторона так отреагировали. В каждой реакции есть положительная составляющая, но другая сторона видит в этом только отрицательное. Учитель не порадовался, что у ребёнка появилось право слова и право голоса, но он просто не знает пока, как им воспользоваться, его нужно из деструктивной части перевести в конструктивную. Когда ребёнка спрашивают, почему он так ответил, он отвечает: «Мне было обидно, потому что она при всех ребятах меня унизила». Начинает вырисовываться картинка, почему на самом деле ребёнок так отреагировал, что за этим стояло: обида, страх, обманутые ожидания. Но если он этого не проговорит, другой участник конфликта этого не услышит, а, значит, будет считать, что он прав: он лишь попросил выполнять порядок, а, оказывается, предложил человеку отказаться от своей идентичности. У нас сегодня, к сожалению, неправильная первая реакция педагога на конфликтную ситуацию провоцирует развитие конфликта.

Дети между собой очень быстро договариваются, совсем другая история, если сюда начинают втягиваться взрослые, которым сложно признать ошибку в соответствии со статусом. Медиация позволяет выйти из этой ситуации без потери лица для всех участников. Медиация, направленная на разрешение конфликта помогает вернуть способность взаимодействовать, слушать и слышать, конструктивно общаться, находиться в одном пространстве, идти в будущее, создавать творческую, безопасную атмосферу.

– В Лесном школа примирения начала свою работу пока только в одной 74 школе, о результатах говорить рано. Есть ли в вашей практике конкретные примеры результативности данной работы?
– Школьные службы примирения развиваются в Свердловской области третий год, у нас есть достаточно много созданных служб, которые функционируют. Какой эффект мы получили? Общая конфликтность внутри коллектива снижается. Количество обращений недовольных родителей во внешние органы уменьшается. Так как я являюсь консультантом Министерства образования Свердловской области по созданию школьных служб примирения, мы эту статистику отслеживаем.

– Аудитория вашего тренинга – это только психологи?
– Здесь собрались люди в первую очередь неравнодушные, которым самим важна и интересна эта тема, которые готовы сами что-то сделать, несмотря на то, что очень перегружены, как и любые работники системы образования. Типичное видение, что медиатор – это обязательно психолог, ошибочно. Медиатор – это не психолог, не юрист, не педагог. Это посредник, который помогает людям услышать друг друга. Он не вместо них, не вместе с ними, он рядом с ними. Очень правильно быть нейтральным. Психолог вольно или невольно начинает работать с личностью, юрист – с точки зрения норм права и закона, педагог начинает воспитывать. Это не наши задачи. Мы не исправляем конфликтующие стороны, мы работаем с такими, какие они есть.

– Какими качествами и навыками, теоретической базой должен обладать медиатор?
– Хороший вопрос. Во-первых, он должен уметь слушать. Это очень важно. Уметь информацию фиксировать, уметь её анализировать, справляться с собственными эмоциями. Безусловно, медиатор должен обладать и теоретическими знаниями. Примеряя в ходе тренинга роли конфликтующих сторон – ребёнка, родителя, педагога, нужно понять, как это работает. У участников тренинга возникает много вопросов по текущей деятельности. Они начинают понимать: были бы школьные службы примирения, какие-то из ситуаций были бы разрешены.

– Будет ли создан единый центр, объединяющий все службы медиации в городе?
– Хотелось бы надеяться. Городской консультационно-методический центр станет динамическим началом. Иногда медиатору на месте элементарно не хватает знаний по возрастной психологии. Не может медиатор, если он педагог, знать, в чём поведение ученика второго класса отличается от поведения семиклассника. Медиатор должен иметь возможность задать этот вопрос.

– Будут ли данные службы оформлены административно?
– Если организуется школьная служба примирения, она обязательно оформляется административно. Создаётся соответствующий приказ директора школы, должно быть утверждённое положение, куратор, который прошёл специальное обучение. Но если не создана школьная служба медиации, это не значит, что её технологии не могут быть использованы. Это может быть кружок, волонтёрское движение. Мне не важно, как эти новые технологии бесконфликтного поведения будут входить в школы. Наша главная задача – объяснить ребёнку: что бы ни случилось, умные люди всегда смогут договориться, хотя бы попробовать – хуже, чем есть, уже не будет. А если есть тот, кто в данный момент может помочь, подсказать, рядом постоять – почему бы и нет.

293 Федеральный закон определяет задачу медиации, как гармонизацию социальных отношений. Служба примирения будет работать не для того, чтобы решить конкретный конфликт, а для того, чтобы конфликтов в школах становилось меньше.