Без актёров и премьеры

Оказывается, в Лесном открылся новый театральный сезон. И открыл его новый же, видимо, театр. Спектакль называется «Welcome to the orchestra, или Хроника одного кабаре», по пьесе Жана Ануя «Оркестр», режиссёр — Анна Дублавская. Недоумений — масса.

Прежде всего, в афише значится, что спектакль даёт НМДТ — Народный музыкально-драматический театр Лесного, которому уже 55 лет. И ты, естественно, настраиваешься на встречу с любимыми актёрами. Но где в постановке Анны Дублавской артисты театра? На сцене — кто угодно, только не актёры, которых знает город, которые отдали театральным подмосткам годы и десятилетия жизни, прославив Лесной далеко за его пределами. В постановке не занято ни одного актёра Народного театра — кроме, пожалуй, голоса Пилигримова за кадром…

Второе: зрителей фактически лишили премьеры. 22 сентября в «Современнике» прошёл некий закрытый показ спектакля. Вопрос — от кого закрытый? От широкого зрителя? Видимо, да, потому что для него «премьера» состоялась неделей позже -26 сентября. А ведь премьера спектакля -это особая аура, энергетика и магнетизм, и многие театралы, в том числе культурное сообщество Лесного, предпочитают бывать именно на премьерах. Как режиссёр, Анна Дублавская не могла не знать таких вещей, но тем не менее по-своему решила этот важнейший элемент любой постановки. В театре это — запрещённый приём.

Третье недоумение — выбор пьесы. Именно — для открытия театрального сезона. Раньше на наших подмостках были Чехов, Островский, Макаёнок, Ричард Бах, Дударев — классика. Сейчас, с приходом нового режиссёра, в театре — кабаре, «бабий бум», скопированные «Восемь женщин» Робера Тома… Впрочем, Ануя называют французским Чеховым, но ситуацию это не спасает. Ануй — это всегда человеческие пороки, это трагифарс — трагедия положений и отношений через юмор — иногда грубый, иногда тонкий. Ануй — это путь к нравственному через тернии аморального. Но этот путь должен быть виден. В постановке «Welcome to the orchestra…» слишком много терний…

Образы героев пьесы — безусловно, яркие, но яркость должна быть настроена рукой режиссёра. Красочные костюмы исполнительниц не компенсируют сложности с эмоциональным фоном. Помнится, в «Восьми женщинах» у Дублавской от эмоций исполнительниц качалась люстра большого зала СКДЦ «Современник». То густо, то пусто… Выстрел в финале и самоубийство одной из героинь — абсолютный кич. Неудивительно: когда в постановке всё своё -выстраданное до последнего вздоха и оживлённое собственным видением и, если хотите, талантом (как режиссёрским, так и каждого из актёров), — только тогда действие становится настоящим. Только тогда веришь.

Конечно, исполнители очень старались! И это видно. К сожалению. Потому что в хорошей постановке не должно быть заметно следов усилий. У девочек, занятых в спектакле, на самом деле очень хорошие лица, они гармоничны — когда играют от себя. У некоторых даже есть перспектива на жизнь в искусстве. Но с ними надо работать, выбирая из руды золотник, а не требовать повторения чужих триумфов и актёрских находок. У триумфа бывает только единственное число.

И напоследок — недоумение финальной сцены. Каждый хороший режиссёр всегда ставит перед собой вопрос: что я хочу сказать зрителю? В данном случае вывод очевиден: несмотря ни на что, кабаре продолжает жить — ведь show must go on. И любая, самая скромная девушка с готовностью вовлекается в пучину кабаре-порока. Любую уборщицу можно одеть в нарядное платье — и перед вами готовая актриса. Похоже, так сегодня делается искусство. Искусство, ставшее шоу…

Не хочу верить.

В спектакле заняты:

Пианист — Евгений Торопов,
мадам Ортанс — Анна Дублавская,
Сюзанна — Анна Терентьева,
Патриция — Елена Суворова,
Памела — Кристина Шубина,
Эрмелина — Екатерина Курзенёва,
Леона — Любовь Исаева,
девушка — Елена Леонова.