Забыть – невозможно

27 января исполнится 70 лет со дня полного освобождения советскими войсками Ленинграда от фашистской блокады. Самая продолжительная осада города за всю историю человечества – почти 900 дней – стала временем тяжелейших испытаний. Ценой невероятных усилий и колоссальных потерь Ленинград выстоял, а подвиг его жителей для всего мира остаётся образцом настоящего мужества, несгибаемой стойкости и воли к победе.

По страницам истории

4 сентября 1941 года на улицах Ленинграда разорвались первые артиллерийские снаряды. 8 сентября меченые чёрными крестами самолёты обрушили на город первый массированный удар. В этот же день фашистское кольцо блокады сомкнулось вокруг города, и Ленинград оказался отрезанным от Большой земли. Бомбардировки с тех пор не прекращались ни на один день. А всего за время блокады вражеские самолёты сбросили на Ленинград более 107 тысяч авиационных бомб и свыше 150 тысяч артиллерийских снарядов. Были разрушены около 10 тысяч домов и строений. Жестокость гитлеровцев, хладнокровная и расчётливая, не знала границ. Наблюдая в бинокли с Вороньей горы, они радовались мукам детей, женщин, стариков и недоумевали – когда же, наконец, умрёт этот несгибаемый город?..

Жить в Ленинграде с каждым днём становилось всё труднее, однако даже в таких тяжёлых условиях не переставали работать школы, театры. От немецкой бомбёжки загорелись Бадаевские склады с запасом сахара и муки. В ноябре 41-го в больницах города появились больные дистрофией. В этот же месяц ленинградцы похоронили 11 тысяч человек – первые жертвы голода. С 20 ноября хлебная норма превратилась в крошечный, почти невесомый, 125-граммовый ломтик… Да и муки в ленинградском хлебе было лишь 40%. Остальное – жмых, целлюлоза, солод.

Зима 1941–1942 годов выдалась особенно лютой. Жители города не могли согреться в своих квартирах, обогреваемых лишь «буржуйками». Электричество было отключено, не работала канализация.

Легендарная «Дорога жизни» – ледовая Ладожская трасса – заработала с конца ноября 41-го. По ней подвозили боеприпасы, вооружение, продовольствие, эвакуировали больных и раненых. Однако и её фашисты беспощадно бомбили, и для многих ленинградцев этот путь оказался последним…

День 18 января 1943 года был встречен жителями города с радостью и облегчением – войска Ленинградского и Волховского фронтов совместными усилиями прорвали блокаду Ленинграда.

27 января 1944 года осада города была полностью снята.

К окончанию блокады в Ленинграде осталось около 800 тысяч жителей – из трёх миллионов, проживавших в городе до её начала. Особенно страшна арифметика смерти: с 4 сентября 1941-го по 22 января 1944 года от бомбардировок и обстрелов погибли 16744 человек, убито 33782, умерло от голода 641803 ленинградца. Более полутора миллиона эвакуированы по «Дороге жизни» и по воздуху.

Однако точных данных о том, сколько же человек погибло в блокаду, до сих пор нет. И, наверное, уже не будет. Но какая бы цифра погибших ни была названа, она говорит о невиданной в мире трагедии ленинградцев, с достоинством перенёсших лишения и сохранивших глубокую веру в человечество.

Лесничане-ленинградцы

Люди, которым пришлось пережить блокаду, разбросаны по всей стране и за её пределами. Участники событий тех дней есть и в Лесном. Изначально в «Обществе блокадников», образованном в нашем городе в 1992 году бывшей блокадницей Александрой Михайловной Поповой, состояло 38 человек. На сегодняшний день их осталось всего лишь шестеро – Зоя Ивановна Василова, Галина Максимовна Бушина, Валентина Романовна Фоминых, Роза Саввишна Пономарёва, Анна Степановна Ларионова, Валентина Геннадьевна Белокоскова. О том, что испытали на себе эти женщины, будучи совсем детьми, через какие муки ада им пришлось пройти – даже страшно подумать. Рано повзрослевшие и узнавшие, что такое горечь и боль, не по-детски серьёзные и мудрые, они сумели выстоять и выжить в нечеловеческих условиях. Их судьба – горький отзвук тех страшных дней. И именно о них – серия публикаций на страницах «Вестника».

«Блокадный метроном» до сих пор стучит в моём сердце…»

76-летняя лесничанка Роза Пономарёва не могла вспоминать пережитое в дни блокады без слёз. Во время своего рассказа она часто останавливалась. «Извините, волнуюсь!» – еле сдерживаясь, говорит Роза Саввишна, и, помолчав несколько секунд, словно переносясь в далёкий 41-й, делится своей историей:

– Дверь в нашу квартиру не запиралась. Мне, четырёхгодовалой девочке, постоянно хотелось кушать, я очень сильно мёрзла. В апреле 1942 года умерла моя мама, а меня, опухшую от голода и еле живую, рядом с её телом обнаружили женщины, собиравшие трупы по квартирам и на улицах. Сначала меня отправили в госпиталь, затем в 43-й Ленинградский детский дом, а потом по «Дороге жизни» вместе с другими ребятами вывезли из Ленинграда.

Помню долгую дорогу на поезде. На станциях нас, истощённых и замученных, зачастую подкармливали. Когда поезд прибыл во Владимир, многих детей, в том числе и меня, из вагонов выносили на руках – мы были ослабшие настолько, что даже не могли ходить. Нас усадили в грузовые машины и отправили в Суздаль – тихий, небольшой городок. «Их было 500 – обессиливших от голода и болезней ребятишек из блокадного Ленинграда», – так писали местные газеты. Многие, глядя на нас, не могли сдержать слёз. Помогали всем, чем могли – кто хлеба даст, кто молока, кто картошки…

В Суздале я попала в детский дом № 4. И началось возвращение к жизни – врачи и учителя сутками не отходили детей. Ухаживала за тяжелобольными детьми и директор детского дома Рахилья Соломоновна Кадинер. Помогали и местные жители – и воду носили, и за дровами в лес ездили.

Там же, в Суздале, я пошла в школу. Находилась она совсем рядом с детским домом. Учебников у нас не было – брали мы их у нашей учительницы Анны Петровны Смолиной, все вместе готовили уроки.

В детском доме Роза Саввишна прожила с 1942-го по 1953-й год. После получения 7 классов образования, её направили учиться в ремесленное училище в Иваново. Окончив его в 1955-м году и получив профессию повара, уехала по распределению в город Шахты Ростовской области. Там ей нужно было отработать два года.

– Я устроилась в столовую и твёрдо решила, что буду искать своих родных. Но совершенно ничего о них не помнила и не знала, – продолжает Роза Саввишна. – Ещё когда я находилась в детском доме, мне сообщили адрес, по которому я жила в Ленинграде. Именно туда я и отправила письмо. Но в результате оно попало на фабрику «Возрождение», где работала моя мама. И спустя полгода, 6 мая 1956 года, я получила долгожданный ответ – письмо от директора фабрики Анны Александровны Блинниковой. Эта отзывчивая женщина проделала огромную работу – нашла данные моего отца, через сотрудников фабрики узнала, как звали мою маму. Я перечитывала её письмо несколько раз и не могла поверить, что держу его в руках, а слёзы радости градом катились из моих глаз…

Из письма я узнала, что в 1941-м мой отец ушёл на фронт, а мама продолжала работать крутильщицей на фабрике. От голода умерли два моих брата, мама сама похоронила их, завернув в одеяло. А в апреле 1942-го умерла и моя мама. Тогда же, рядом с её трупом меня и нашли.

Также в письме Анна Александровна сообщила, что жив мой отец, что он приезжал в Ленинград, искал меня! По имеющимся сведениям, проживал в Свердловске. «Он очень любил тебя, Роза! Обязательно ищи его! Очень может быть, что у него уже образовалась новая семья, пусть это не останавливает тебя!» – словно что-то предчувствуя, писала мне эта добрая женщина. А ещё она вложила в конверт маленькую фотографию моей мамочки, которую случайно обнаружила у одной из сотрудниц фабрики. Если бы вы знали, насколько дорого мне это фото! Ведь маму я совсем не помню, но всегда так хотелось узнать, какая она была, как выглядела…

Как выяснилось, в Свердловске проживал брат отца. А отец жил в Нижней Туре. На Урал его, раненого, вместе с другими бойцами привезли в госпиталь, что называется, «умирать». Но мой отец не умер, а выжил! Кстати, Анна Александровна оказалась права: у отца действительно была новая семья – жена и двое детей. Когда он получил моё письмо – плакал навзрыд.

Впервые я встретилась с ним 1957 году – на работе мне дали отпуск, и я решила поехать на Урал. В Свердловске меня встретила семья дяди Семёна. У него я пробыла три дня – непривыкшая к уральской погоде и приехавшая в лёгком платьице, я заболела. Как только стала чувствовать себя лучше – села на электричку и поехала до станции Выя. Вот так и добралась до дома отца. А в 1958 году переехала к нему жить в Нижнюю Туру.

Позже Роза Саввишна увиделась и с Анной Александровной, которая всю блокаду пережила в самом Ленинграде. Она много рассказывала о том страшном времени – от голода люди ели столярный клей, вазелин. Ели даже кошек и собак. Целые горы трупов лежали на улицах…

– В моей же памяти отчётливо отложилась только дорога по Ладоге, ставшая настоящим спасением и началом новой жизни – в чужом краю, без родных и близких, – смахивая слезу, рассказывает Роза Саввишна. – В 1990 году мне удалось побывать на вечере встречи «Колокола детства» в Суздале. Вместе с другими её участниками мы заходили в свой детский дом – теперь там находятся музыкальная школа и мемориальная доска с надписью о том, что в годы Великой Отечественной войны с июля 1942 года в этих стенах размещался детский дом для детей из блокадного Ленинграда.

В самом Ленинграде после снятия осады города мне удалось побывать дважды. Я посетила музеи города и, конечно, Пискарёвское кладбище, где нашла могилу мамы – холм с надписью «Апрель 1942 года». Заметила, что те, кто приходят почтить память родных и близких, как правило, либо просто молчат, либо разговаривают шёпотом. Тишина кладбища пронзает сердце, а могилы, которые просто невозможно сосчитать, являются вечным напоминанием о муках ленинградцев и о том страшном времени.

…Прошло уже 70 лет, но «блокадный метроном» до сих пор стучит в моём сердце. От всей души мне хочется поблагодарить ещё и ещё раз всех, кто вырвал меня из кольца смерти, кто подарил новую жизнь и научил улыбаться! А перед теми, кто пал, приближая Великую Победу, я низко склоняю голову…

Жизнь каждого блокадника – история, полная трагизма, боли, скорби и слёз. Голодные семьи, осиротевшие дети, миллион покалеченных судеб. Пережить такие испытания не пожелаешь и врагу. И пока память о тех страшных днях живёт в сердцах людей и передаётся новому поколению, такое больше не повторится.