Ветераны живы памятью

«Уважаемые лесничане! В вашем дворе проживает участник Великой Отечественной войны! Сегодня, в День Великой Победы, мы с вами чествуем наших ветеранов и отдаём им долг памяти во имя мира на земле, во имя будущего наших потомков!» Эти слова прозвучали нынешним 9 Мая в том числе и для Михаила Степановича Лаврина.

Очень необычным был 75-летний юбилей Великой Победы в нашей стране. Всем 17 лесничанам – участникам Великой Отечественной войны, дожившим до этого дня, пехотинцам, артиллеристам, лётчикам, разведчикам, стрелкам, партизанам, танкистам – уже исполнилось к тому времени под сто, а кто-то уже и перешагнул вековой рубеж! Вряд ли им всем хватило бы здоровья и сил участвовать в праздничном параде. Зато наши ветераны в условиях самоизоляции получили персональные поздравления в свой адрес от жителей Лесного, от своих соседей и от участников 12-го автопробега, организованного в память о героических победах советского народа на всех фронтах Второй мировой войны.

К Михаилу Степановичу одному из первых во двор въехала праздничная колонна с флагами на машинах и с песнями военных лет под баян. Наш 94-летний ветеран, несмотря на слабость в ногах, с помощью гостей спустился во двор со второго этажа и с полным осознанием важности момента обратился с приветственной речью ко всем присутствующим.

Он желал своим землякам семейного благополучия, завещал молодому поколению изучать и помнить историю Второй мировой войны, и памятью своей он вновь и вновь возвращался к тем страшным и героическим дням и боям.

Михаил Степанович рассказал о том, как неожиданно для советского народа началась война с Гитлером, о роли Сталинградской битвы и ходе боёв под Курско-Орловской дугой, о долгих днях Ленинградской блокады. Это был живой голос истории.

Михаил Степанович Лаврин родился 25 июля 1926 года здесь, на Урале, в деревне Именной, Нижнетуринского района. Самые годы юности, когда бы учиться, мечтать и влюбляться, пришлись на суровые военные испытания. Уже в мирное советское время, когда родилось новое, послевоенное поколение, он с другими ветеранами часто бывал в школах и рассказывал ребятам о своих боевых дорогах.

– С начала Великой Отечественной войны я работал на Верхне-Туринском военном заводе по изготовлению снарядов, а в октябре 1943 года уже призван в ряды Красной Армии и направлен в 11-й танковый учебный полк, расположенный в районе Уктуса города Свердловска, – вспоминал Михаил Степанович. – В мае 1944-го в качестве командира орудия, или иначе – стреляющего, получил в своё распоряжение танк Т-34 под Тулой, где формировались войска для отправки на фронт, и был направлен в составе 3-го танкового корпуса 18-й танковой бригады в Белоруссию бить врага. Так как наш корпус подчинялся ставке главного командования, нас перебросили на 2-й Белорусский фронт под командованием Рокоссовского. Я участвовал в операции «Багратион». Страшные бои тогда были, особенно много моих друзей погибло в первом бою. Танки вокруг горят. Смотрю – кто-то выскочил, огнём объятый, спасать некогда – надо в бой. 500 метров прошли – и нас подбили: снаряд попал под «ленивец» (переднее направляющее колесо). Мы с экипажем через нижний люк успели выскочить, захватили оружие, пулемёт передний. Пришла «летучка», быстро отремонтировали машину – и снова в бой. Три раза я горел в танке. В одном бою потерял троих из экипажа: командира, механика-водителя, радиста.

…В ходе выполнения «Багратиона», одной из крупнейших в истории человечества наступательных операций, была освобождена Белорусская ССР, часть Литовской и Латвийской ССР, осуществлён прорыв в Польшу, советские войска вышли к границе Восточной Пруссии.

Михаил Степанович помнит, как брали города Витебск, Шауляй, Ригу и шли далее на север, до Балтийского моря.

– В Прибалтике встретили огромнейшее сопротивление с моря: корабли, танки «королевские тигры», «пантеры». У нас броня 45 мм, у них – 200, нижний лобовой бронелист толщиной 100 мм. Особенно запомнилась оливковая роща – много наших танков там полегло. Там меня ранило – осколок до сих пор ходит под бровью… Прибалты ни разу разведку немцам не продали. Всегда принимали хорошо. В боях, конечно, местное население прячется, а военные немцы переодевались в гражданское, прятались в хатах, ножами из-за двери в подполе встречали. В Сопоте невнимательно смотрели в домах, много ребят полегло от ножа фрица. Нож в спину, да и всё…

Много интересных историй могу рассказать. Я с детства занимался спортом, с 13 лет – штанга, турник (35 раз мог подтянуться). Всё пригодилось в разведке. Немцы попадались под два метра ростом. «Языка» надо было тащить, да ещё и заломать как следует. Как-то нарвались мы на военный госпиталь. Раненые немецкие офицеры были с оружием. Только к ним зашли, первый из нас получил пулю в лоб. Стрелявшего забрали, подложили взрывчатку под угол – и дёру.

А ещё помню, ночной танковой разведкой забрались мы на 60–70 километров в тыл к немцам. Спешивались, 500 метров шли пешком с автоматами. В бой вступали редко. Только в случае опасности для жизни. Восемь немцев в подштанниках тогда взяли из-за карточного стола! Пьяные, они и понять ничего не успели…

– Дошёл с боями вдоль Балтийского моря до города Гамбурга, где повстречались с англо-американскими войсками, – продолжил свои воспоминания Михаил Степанович. – Прежде чем встретиться с союзниками, пришлось провести бой. Против них. Была поставлена задача: быстрей выйти на Эльбу. Союзники думали, что мы – это немцы, обстреляли нас, а мы думаем, что они – это немцы. Силами тяжёлой бронетехники как хлестанули по ним, а потом корпус развернулся и пошёл: 20 минут – дивизии как не бывало. Потом уже братались: «Друзья! Друзья!»… А немцы встречали сухо. Есть не давали. Зашли к крестьянину – нет еды. Миша Вострецов на немецком: «Можно посмотреть?». «Найн!» Поднялись наверх в сарай – какой только еды нет. Подкрепились, взяли с собой, подожгли… А вообще, тогда в Германии жёсткие были законы для всех: за мародёрство, изнасилование – по приказу Сталина высшая мера наказания… Когда немцы поняли, что война проиграна, стали лояльно относиться, стали более дружелюбными. Меня даже женить на девушке хотели. «Симпатичный, шустрый Михель, ты будешь у нас хозяином». – «Нет, я в Россию поеду, домой, на Урал».

За бои на территории Восточной Пруссии он награждён орденом Красной Звезды, были и другие медали. «Благодарностей Сталина уйма», – добавляет Михаил Степанович.

Дальнейшая его служба проходила в Москве в составе 4-й танковой дивизии, участвующей в парадах на Красной площади. Михаил Степанович рассказывал, что для участия в параде Победы отбирали военных 180 см ростом, имевших награды не менее пяти орденов и медалей, «Рыцарей России», тех, кто прошли Сталинград, Москву, операцию «Багратион», участвовали в прорывах Курско-Орловской дуги и т.д. Вспоминал, как ночью подходили к Красной площади, останавливались, чистили танки, чтоб блестели. А во время парада, когда он ехал на танке мимо трибун, смотрел на правительство страны в перископ. Это было незабываемо! Об этом он мог говорить бесконечно.

…В свои восемьдесят лет, когда наши журналисты встречались с Михаилом Степановичем Лавриным, он ещё бегал по 8 километров туда и обратно: «В сторону 51-го – 16 км за 1 час 26 мин.», – с гордостью докладывал он. Ветеран, чувствуя, как сегодня слабнет здоровьем, очень мечтал дожить до юбилейного Дня Победы – и дожил! И пусть он сказал, прощаясь с участниками автопробега и принимая поздравления, что это «последняя его встреча с собравшимися», все гости желали ему только здоровья и ещё не раз встретить победный Май.

…Колонна автомашин удалялась по двору с громкими песнями, и вслед уходящему домой ветерану раздавалось громкое «Спасибо деду за Победу!». Это был его праздник, которого он ждал, которого заслужил!