Счастливое, послевоенное

За многие годы общения с поколением детей войны мне, признаться, впервые встретился человек, который сказал: «Детство моё послевоенное было счастливым». И этот человек – лесничанка Виктория Васильевна Дерендяева.

Вышел из «СМЕРШа»

Родилась Вика в феврале 1942 года. Мать, Анна Сергеевна, жила тогда в Красноуральске – пермячка, но вот приехала в начале войны на Средний Урал, в Свердловскую область, с младшей сестрой – к старшей, поближе к родственной заботе да помощи. Муж её, Василий, офицер, был мобилизован с первых дней войны, воевал в 166-й стрелковой дивизии Северо-Западного фронта в составе «СМЕРШа» – «Смерть шпионам!» – самой знаменитой впоследствии, таинственной и эффективной советской спецслужбы. Спецслужба эта занималась поиском агентуры и нацистских пособников, ловила лазутчиков, диверсантов и предателей, участвовала в боях, выводила порой части Красной армии из окружения и создавала партизанские отряды особого назначения.

Вести о супруге приносили лишь редкие письма. Разумеется, без каких-либо подробностей службы. Да и сам он о скупой на события и благополучие жизни в тылу и… о рождении дочки узнавал лишь из писем.

Он пройдёт Великую Отечественную до конца. Вернётся с двумя орденами Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» и другими наградами, после госпиталя и нескольких ранений, но живой, долгожданный и любимый. Проживёт большую трудовую жизнь, до 87 лет. Судьба предоставит ему прекрасную возможность: жить в строящемся молодом городе (Свердловске-45) и работать на новом, интересном предприятии – комбинате «Электрохимприбор», когда в 1956 году они всей семьёй (с ещё двумя сыновьями) переедут на берега Туры.

– У меня не было проблем и забот в мои 14-15 лет, – вспоминает Виктория Васильевна. – Оба родителя работали, семью обеспечивали, отрочество моё и юность словно катились в будущее по гладким, стремительным рельсам: учёба, дружба, комсомол, спорт. А вот детские годы врезались в память. Особенно годы жизни в Киргизии. Вот они-то были настоящим счастьем!

Сузак

Приграничный киргизский кишлак Сузак, что недалеко от областного центра Джелал-Абад, тёзки афганского Джелалабада, стоял в степи, в бескрайних просторах Ферганской долины. Рядом синели горы, поблёскивая на солнце белыми шапками вершин. Весной предгорье покрывалось маками, а степь – благоухающим ковром тюльпанов. Это сказочной красоты зрелище приходит к ней во сне до сих пор.

В холодной горной речке Кёр-Арт ребятня купалась редко, разве только на спор: зайти, устоять несколько минут в ледяной воде под её быстрым, напористым течением и пулей выскочить прочь победителем. Река слыла коварной. В какой-то год, переполнившись тающими снегами, она принесла наводнение, уничтожившее до тысячи жилых строений. Плач стоял на весь кишлак. Говорят, так же громко причитали женщины, когда однажды нашли принесённую рекой утерянную сумку почтальона, а там – одни «похоронки» на их воюющих братьев, сыновей и отцов.

Купались дети в арыках. И всё длинное восточное лето – от апреля и почти до ноября – проводили в степи или у подножия гор. Салочки и догонялки, «войнушка» и прятки, состязания в беге, покорении горы и прыжках. Были и книжки (читали вслух), и песни у костра. Ребятишки в основном узбекские: семь километров – и Узбекистан. Киргизских семей в кишлаке немного, есть высланные в войну и оставшиеся чеченские, а татарских, русских и того меньше.

Смешение языков, обычаев, традиций, кухонь. Она до сих пор (как и её мама когда-то) готовит плов по тем местным законам: исключительно бараний, на жире выжаренных в казане мозговых костей, с рисом, выполощенным в течение двух часов в чистейшем горном ручье, большой головкой нечищеного чеснока на пару, дающего в каждом зубчике вкуснейшую пасту, и с айвой.

Арбузные и дынные бахчи, плантации клубники и сладкие, мясистые помидоры, два урожая картофеля, аппетитные початки кукурузы, яблочные, персиковые, вишнёвые сады… Сначала они цветут, потрясая красотой и кружа головы райским ароматом, потом дают плоды, которых хватает всем. И даже мелкие жердели из посадок у трасс шли у ребятишек в дело – а что, те же абрикосы, только кисленькие.

Благодатная долина щедро кормила всех, кто умел приложить к ней руки. А люди жили здесь трудолюбивые и очень гостеприимные. Никто и никогда не ставил там заборов. Виктория Васильевна вспоминает: «Набегаемся, накупаемся или на сборе хлопка устанем (школьников обязательно привлекали к работе на хлопковых полях) и идём к кому-то из ребят. Нас там всегда сытно накормят, не спросив ни о чём. Назавтра это будет другая семья и такой же ласковый, молчаливый и щедрый приём».

Киргизия так и осталась в сердце Виктории сгустком нежнейших ароматов трав и цветов, красотой гор и солнечной, порой ветреной, но почти всегда знойной долины, чистейшим утренним воздухом, ещё не припавшим бархатной пылью вытоптанных босыми ногами тропинок, липнущими к рукам гроздьями винограда и сытными пловом, бешбармаком, шурпой, добрыми лицами живущих там людей. Свободой и счастьем.

«Немецкий? Ни за что!»

Ну а сначала в её ещё совсем маленькой биографии была Австрия. Тоже – яркий штрих памяти. После войны контрразведчика, майора Василия Семёновича Дерендяева направили в Баден для прохождения службы на австрийской территории. Четырёхлетняя Вика поехала с родителями. Они снимали квартиру у одной австрийской семьи, где тоже были дети, ровесники Вики.

Совместные игры, прогулки, первые выступления в офицерском клубе маленькой русской воинской части, ссоры и примирения – детство есть детство. Но она твёрдо помнит: немецкий она учить ни в какую не захотела. Все дети и так прекрасно понимали друг друга, общаясь. А говорить на их «фашистском», как утверждали мальчишки, языке… «Нет уж!». Хотя взрослые относились к ним и их родителям дружелюбно.

Помнит, какой это был красивый город с островерхими католическими храмами – кирхами, древними зданиями, уютными улочками и звонкими мостовыми, как ходили с отцом в зоопарк и любовались стройными жирафами, смеялись над попугаями, как она много купалась в детском Баденском бассейне и сама научилась плавать, как меньше года спустя они возвращались в Россию и в одном из городков Чехословакии (во время длительной остановки) сходили в музей под открытым небом «Подводные пещеры», покатались на лодке. Позже она вспомнила эти пещеры, посетив нашу, Кунгурскую.

Командировка в Австрию была прервана не только для майора Дерендяева. Решение вывезти советских сотрудников и их семьи с территории страны было принято правительством Советского Союза, в связи с участившимися террористическими актами и диверсиями в отношении русских служащих. Но Австрия в её памяти осталась.

«Кабардакиада»

Дальнейшая её жизнь (как вспоминает Виктория Васильевна) была светлой, насыщенной и радостной. Человек что ли она такой? Оптимизм и постоянное ожидание хорошего от жизни, людей, обстоятельств очень сильно отличают эту 79-летнюю женщину, спортивную, улыбчивую и лёгкую, от других её ровесниц. И что интересно, она получает ожидаемое. Отсюда, наверное, и её душевная гармония.

Как и у многих, были в её биографии институт МИФИ (инженер-электрик по специальности), работа на комбинате «Электрохимприбор» (21 цех, ЦЗЛ, СКБ, ОТК). Когда ушла на пенсию – детский сад, работа завхозом, много лет – волонтёрство, «Ковчег» – животных любит с детства, помогает им всю жизнь. И очень много спорта: коньки, плавание, альпинизм, была даже несколько лет инструктором по альпинизму.

В своё время дважды побывала на Эльбрусе, неоднократно участвовала в «Кабардакиаде» – «альпиниаде» в Кабардино-Балкарском альпинистском лагере «Джайлык». Познакомилась там с интереснейшими людьми: этот кавказский лагерь был организован для работников предприятий закрытых городов страны и научно-исследовательских ядерных центров. Несомненно, это был самый продвинутый для тех лет контингент, люди увлекающиеся, интеллигентные, творческие. А общение с ними было как подарок судьбы. С некоторыми из них поддерживает связь до сих пор. Здесь же, в Лесном, друзей не сосчитать. Многим помогла осознать главную жизненную философию: мысли и поступай по совести, люби планету, на которой живёшь, и не скупись на добро. А оно имеет свойство возвращаться сторицей.

Кстати сказать, есть у неё друзья и среди детей войны, с которыми познакомилась на одной из общих встреч.

– Вот такая у меня жизненная «кабардакиада», – шутит Виктория Васильевна. И вокруг глаз у неё рассыпаются добрые морщинки.