Как жаль, папа, что нам не удалось встретиться

Мне не пришлось ни воевать на фронте, ни работать в тылу, ведь война началась, когда мне было всего полгода. Прочитав в газете «Вестник» приглашение принять участие в проекте «Письмо в прошлое», я решила написать письмо своему отцу Лоскутову Василию Пименовичу.

Здравствуй, папочка!

Пишет тебе твоя самая младшая дочка Надя. Когда тебя призвали в Красную Армию 30 декабря 1941 года мне был только годик и жили мы в селе Ямбухтино в Татарстане. А сейчас я пенсионерка и в этом году буду отмечать свой 80-летний юбилей.

Как о многом я бы хотела расспросить тебя, рассказать о себе, узнать, как пришлось вам отстаивать Сталинград и Москву. Нелегко вам было – частенько с сапёрными лопатками против вооружённых до зубов гитлеровских войск! Об этом я знаю только из книг, написанных участниками тех сражений, да по художественным фильмам. Из документов нам известно, что тебя направили в распоряжение командира запаса 31-ой стрелковой бригады города Суслонгер в республику Марий Эл. Больше нигде никаких документов об этой бригаде нет. Куда бы я не писала запросы! Последнее письмо, полученное от тебя, было с дороги. Ты писал: «Нас везут на Сталинград…». Больше писем не было. Даже год рождения твой значится везде по-разному: где-то 1900, где-то 1903. Я и не знаю, где верно.

Семья наша была большая – шестеро детей. Старшего брата Григория призвали вместе с отцом. Второй брат Пётр служил в армии на срочной службе и скоро должен был вернуться, но началась война. Мама всё ждала его, потому что была очень больна и после операции не могла работать в колхозе. За неё на работу выходил третий брат Миша – ему было 14 лет, он получал трудодни, на них мы все и жили. Папа, когда мы получили похоронку, что ты пропал «без вести», то маме стало совсем плохо и вскоре она умерла. И стали мы жить вчетвером — Миша, брат Коля семи лет, сестра Тая четырёх лет и я, двухлетняя. Миша продолжал работать в колхозе, но, так как был несовершеннолетним, то трудодни ему не полагались и жить нам вскоре стало не на что. Как мы тогда жили, я не могу представить! Мише кормить нас было нечем, мы голодали. Тогда он написал Петру в армию письмо: «Приезжай, мы умираем с голоду…» Старший брат получил письмо, командир увидел его слёзы и подсказал написать письмо в Совнарком. Брат так и сделал. Вскоре в Ямбухтинский сельсовет пришёл большой пакет с пятью сургучными печатями и указанием оформить самых младших в детский дом, а Мишу — в ремесленное училище в Казани. Спасибо, Родина не дала умереть!

Папа, я помню похороны мамы. Был тёплый, солнечный день, меня на руках несла тётя. Много людей, цветы, было 9 мая 1943 года. Также помню день, когда Миша увёз нас в детский дом — большое двухэтажное каменное здание за высоким железным забором. Брат взял меня на руки и отдал женщине в белых халате, а сам пошёл к телеге. Я поняла, что он меня оставляет и заплакала, уцепилась за железные прутья забора и закричала: «Миша, забери меня, я не буду просить кушать». Но Миша быстро сел в телегу и быстро уехал. Спасибо воспитателям, они не разлучили нас с Таей.

Вспоминая светлые моменты своего детства, как ни странно отношу к ним время, когда я, уже первоклассница, заболела, сильно отстала от своего класса и меня определили в детский сад. Это была сказка! Чистота, много игрушек — куклы, матрёшки, зверюшки, машинки. Здесь нас хорошо кормили, мы занимались пением, танцами… Это счастье длилось всю зиму до летних каникул в школе.

Жизнь же в школьном детдоме была прямой противоположностью. Большой двухэтажный деревянный дом типа казармы. Говорили, что во время войны здесь был госпиталь. Внутри «рабочей» комнаты – длинные столы и скамейки, в спальне – железные кровати, с досками вместо сетки, соломенные матрасы и такие же подушки. Правда, были наволочки, простыни и колючие одеяла. Игрушек и книжек у нас не было. Был какой-то полувоенный распорядок дня — ходили везде строем, а если шли по улице, в кино или ещё куда-то – под барабанный бой и звуки горна. В некоторых случаях впереди несли Красное знамя.

Наш детдом был переполнен, сто пятьдесят человек. На утренней «линейке» объявляли распорядок дня, на вечерней – подводили итоги — оценки, поведение и т.д. Наш детдом не был в числе лучших – царила низкая успеваемость, плохое поведение, особенно у мальчиков, ведь тогда было много беспризорных, бездомных детей. Милиция таких вылавливала, приводила к нам, но они учиться не хотели, убегали их детдома, воровали. Были случаи, что таких ребят отправляли в детскую колонию. У девочек тоже было не всё гладко. Старшие обижали младших, отбирали у них всё, что можно было. Например, на ужин давали две круглые конфетки, которые надо было вынести из столовой и отдать старшей девочке, которая стоит на пороге спальни с протянутой рукой. Не отдашь, могли и побить. Однажды я видела, как вечером, когда воспитатели уже ушли домой и осталась дежурная «ночная няня», одну девочку из группы старшие накрыли одеялом и две другие девочки били её поленьями. За что её били, я не знаю, но было очень страшно и жалко ту девочку. А жаловаться было нельзя, за это тоже была «тёмная».

Когда я перешла в четвёртый класс, к нам пришла работать новый директор, очень строгая. Звали её Таисия Николаевна. За один год она сумела вывести наш детдом из «отсталых» в «передовые». Дисциплина стала лучше, успеваемость повысилась. На линейке нас стали чаще хвалить, этот год у нас назвали «Олимпийским», ведь было соревнование на «лучший детдом». За 1 место мы получили одну путёвку в Международный детский лагерь «Артек». И, знаешь, папа, она досталась мне! Так что, четвёртую четверть в 4 классе я отдыхала в Крыму. Был май, мы загорали, гуляли в красивом парке, где цвели розы и жили павлины. Мне очень нравились эти птицы, и я мечтала о том, чтобы они потеряли хоть одно перо, чтобы я привезла его домой и показала нашим ребятам как диковинку.

По окончании 8 класса я решила уехать из детдома, ведь была уже взрослой и не хотела «сидеть на шее государства», как нам говорили некоторые наши воспитатели, когда отчитывали кого-нибудь за нерадивое отношение к чему-либо. Я твёрдо знала, что надо работать, не надеясь на сказки «по-щучьему велению» и поступила в Пензенское профтехучилище, где получила пятый разряд радиомонтажника.

Сестру Таю трудоустроили на лесопильный завод, но когда приехали братья Петя и Миша, то посмотрев, где она живёт и как работает, забрали её к себе на Урал. У них она закончила 10 классов школы. Я же в это время закончив учёбу в профтехучилище и десятилетку в вечерней школе, тоже решила поехать на Урал к братьям. Думала, что все будем вместе: Петя, Миша, Тая и я. Григорий в то время находился в Доме инвалидов, а Коля работал в Глазове на предприятии нашего министерства. Но, получилось так, что нам вместе быть не пришлось: братья стали жить в Артёмовском, Тая с подружками уехала на Украину, а я начала свою самостоятельную жизнь в Свердловске-45. Здесь я вышла замуж, воспитала дочь и сына.

К работе на комбинате я всегда относилась серьёзно. Папа, доля нам, «детям войны» досталась непростая. У нас не было детства, а потом наступила трудовая юность. Наш лозунг был «Лишь бы не было войны!» Бывало, заканчивается смена, уже звенит звонок, но подбегает мастер и говорит, что надо срочно сделать работу… и у нас никогда не возникало вопроса: «А что я буду за это иметь?» Надо, значит надо оставаться и работать, пока не закончишь, то, что нужно. Бывало, не успеешь позвонить мужу, чтобы забрал ребёнка из садика, а ему тоже надо идти в институт на учёбу. И сидит наша маленькая дочь Лена со сторожем, дожидается маму. Хорошо, что она рано начала понимать слово «Надо». Приходилось нам работать и в выходные — автобусы не ходили, приходилось и по морозу бегать пешочком. Потому что, надо!

Однажды дочка спросила меня: «Почему у Наташи две бабушки, а у меня ни одной?». «Доченька, ты счастливая, у тебя есть мама и папа», ответила я ей. Дочь внимательно посмотрела на меня и больше никогда ничего подобного не спрашивала. Только немного повзрослев, попросила: «Расскажи, как ты жила в детдоме». Потом посмотрела фильм «Подранки» о детях-сиротах, пришла домой грустная и рассказывает, что в зале некоторые даже смеялись, а ей было не смешно.

Когда мы приехали в этот город, у него и названия не было — был городок из нескольких улиц, который рос вместе с нами. Мы были молоды, всё было интересно! Растили детей, работали, занимались общественной деятельностью, часто устраивали субботники, сажали деревья, строили стадион и многое другое. Сейчас мы оба «заслуженные пенсионеры», наш общий стаж на комбинате с мужем Семёном Семёновичем составляет без малого 100 лет. Я отработала 43 года, муж – 57 лет. Теперь на предприятии работает наш сын Сергей. Мы «Ветераны труда», победители соцсоревнований и Ударники пятилеток, имеем поощрения комбината и отрасли, за семейный стаж награждены знаком «Совет да любовь».

Папа, мы все пытались разыскать хоть какие-то сведения о вас с Григорием. Правда, Гришу братья нашли в Доме инвалидов – он был тяжело контужен и вскоре умер. От него ничего узнать не удалось. Пётр прошёл всю войну, был участником Парада Победы в 1945 году. Сейчас, к сожалению, кроме нас с Таей, никого нет в живых.

Как жаль папа, что нам не удалось встретиться! Вам с мамой не было бы стыдно за нас!

Твоя младшая дочка Надежда Лоскутова (Надежда Васильевна Шишман).