Первопроходец

Его душа действительно открыта к общению. Тихий, немногословный человек, он завораживает с первых минут беседы чёткой, выразительной речью, красивым голосом, неподдельным интересом к собеседнику. Говоришь с ним и… растворяешься в его особенной, лучистой энергетике, смеёшься его шуткам, сопереживаешь ему, напрочь забыв о том, что перед тобой человек очень (очень!) уважаемого возраста.

В свои почти девяносто он бодр, оптимистичен, зимой ходит на лыжах, регулярно плавает в бассейне, утро начинает с зарядки, шведской стенки, активно общается с друзьями, родными и всегда готов поддержать интересную полемику. А то и просто вспомнить что-то из своей жизни, богатой событиями, делами, семьёй, людьми, победами. Жизни, рабочий регламент которой закончился у него совсем недавно – в 2018 году.

Борис Иванович КИЦЕНКО. После Казанского военного авиационно-технического училища и МИФИ с 1955-го по 1989 год служил на центральной базе специальных боеприпасов, а с 1989-го по 2018 год являлся ведущим специалистом 440 военного представительства на ФГУП «Комбинат «Электрохимприбор».

Награждён орденом Мужества, орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах» III степени, 16 медалями, в том числе медалью «За боевые заслуги». Член Экспертного совета комбината. Ветеран подразделений особого риска. Воинское звание – полковник.

Если подвести итог в цифрах: 37 лет в армии, на различных должностях, от старшего техника до первого заместителя командира – главного инженера войсковой части, и 29 лет в должности ведущего специалиста военного представительства. Если говорить о вкладе, то, каюсь, не хватит специфической подготовки и информированности, чтобы объять и оценить этот вклад столь ценного для города, отрасли и страны человека.

«Воин-спортсмен»

Сам он называет себя «воин-спортсмен». Говорит: «Был в советское время такой значок, он выдавался спортсменам, достигшим высоких результатов в нескольких видах спорта. У меня были первые разряды по лыжам, плаванию, лёгкой атлетике, ну и футболистом был неплохим, а шахматы до сих пор люблю и кое-кого из сильных соперников пока «наклоняю» в почтении за победу. А когда, после одной военной Спартакиады, получил этот редкий значок, очень им гордился».

Разве знал тогда, что судьба распорядится по-своему, перетасует все его устремления, скорректирует мечту о научной, изыскательской работе, академии, «приземлит» до самой что ни на есть земной практики – работы в одном из ведущих предприятий Ядерно-оружейного комплекса России (а тогда – Советского Союза) над созданием этого самого ядерного щита страны.

Семья, любимая жена – одна на всю жизнь: и сокурсница в институте, и помощница, и мать двоих прекрасных сыновей, пошедших по стопам отца и таких же ответственных, глубоких, результативных специалистов. Четверо дорогих внуков, правнучка – счастье его осени. И книга.

Да, о годах его особой службы им написана книга «440 военное представительство», в которой скромно, можно сказать, вскользь, упоминается о его личном участии в большом гражданском подвиге по принципиальному возврату ядерно-оружейной собственности России в годы развала Советского Союза и противостоянию этому возврату Украины.

Ну а ордена Мужества, мы с вами знаем, за что даются. Они, первопроходцы зарождающейся ядерной промышленности СССР, те, кто «шёл по минным полям науки» в пятидесятые, шестидесятые, приравнены к чернобыльцам первого десанта. 27 декабря 1991 года было принято Постановление Верховного Совета РФ № 2123-1, на основании которого военнослужащим, выполнявшим служебные обязанности до декабря 1961 года, связанные со сборкой специальных боеприпасов, выдали удостоверения «Ветеран подразделений особого риска», и по социальной защите их приравняли к ликвидаторам аварии на ЧАЭС. А военнослужащих, которые первыми проводили сборку и эксплуатацию специальных боеприпасов, дополнительно наградили орденом Мужества.

Хозяйство Мальского

– В мае 1955-го пришёл вызов из Главного Управления кадров Министерства обороны, – рассказывает Борис Иванович. – Мне было вручено командировочное удостоверение, в котором было указано: «Убыть в хозяйство Мальского для Макеко». Только по прибытии на место стало ясно, что Мальский – это директор предприятия, а Макеко – начальник учебного центра. Так я в составе группы офицеров, в воинском звании техник-лейтенант, прибыл в мае 1955 года в Свердловск-45, где приступал к работе учебный центр.

Город и завод были молодые – им шёл всего восьмой год. Оценивая то время с сегодняшних позиций, нельзя не восхищаться тем, как много и добротно было построено в трудный для страны период (прошло только 10 лет после окончания Великой Отечественной войны). На площадках завода и в городе были организованы общественное питание и медицинское обслуживание. По сравнению с обеспечением открытых городов, в магазинах города было изобилие продуктов. Были решены социальные вопросы горожан: работали детские дошкольные учреждения, школы, институт. И особенно впечатляло множество строящихся объектов.

Учебный центр входил в структуру завода и назывался «отделом 100» п/я 131. Первым его начальником был майор Н.Г.Макеко. Впоследствии он стал заместителем начальника 12 ГУ МО СССР, в воинском звании генерал-лейтенант. Преподавательский состав учебного центра состоял из офицеров, прошедших подготовку в Арзамасе-16. Слушатели первого потока жили на 35-м квартале в квартирах. Позже для учебного центра был построен корпус. Сейчас в этом здании размещается отдел главного технолога комбината.

После окончания занятий я прибыл для прохождения службы в воинскую часть, где завершалось строительство сооружений 1-й очереди. В войсковой части я прослужил до марта 1989 года в инженерно-технической службе.

К концу 1955 года строительство жилого городка, технической территории и перевалочной базы было практически завершено. Первая очередь войсковой части была подготовлена к приёму специальных боеприпасов от предприятий промышленности. Это была одна из первых, построенных в тот период центральных баз в СССР.

Холод сильнее голода

Люди его поколения никогда не забывают о войне. Даже называют себя «родными по войне». Каждому она врезалась в память острым, ярким, незабываемым куском горечи утрат, голода и воспоминаний. И он из плеяды детей войны. Окончил только первый класс, когда она началась. В семье семеро детей. Отец уже немолодой, но призван в трудармию. Прослужил там (в Харькове, на танкоремонтном заводе) до конца 46 года. А старший брат, Санёк, с первым призывом ушёл воевать. Погиб в 43-м, в калининской «мясорубке». Не так давно сын Бориса Ивановича нашёл братскую могилу, где его дядя похоронен. Могилу и обелиск.

– Мы жили тогда в Энгельсе, в городке поволжских немцев, на левом берегу Волги, – вспоминает Борис Иванович. – На правом – Саратов. До Сталинграда фашисты дошли, перерыли снарядами землю до полного безумия, огромное сражение там было. А Саратов так и не взяли, хоть бомбили его беспощадно и бесперебойно – мост, авиационный завод, нефтеперегонный завод. Не взяли. Гитлер заявил: «Я войду в Саратов под звуки саратовской гармошки». Мы рвали на куски немецкие листовки и только кричали в ответ: «Накось, выкуси, немчура проклятая!»

Наш город, да и всю Волгу, немцы буквально забрасывали этими погаными листовками, где говорилось, что Москва давно пала, что захват Советского Союза – дело нескольких дней и что населению надо приходить на пункты сбора с вещами, сдаваться на милость немецкой армии… Никто не верил. Постоянно стоял гул канонады. Мы, мальчишки, не боясь, выскакивали на улицу и ликовали: «Это наши, это наши дают жару!» Мать плакала, боялась за нас, гнала домой, прятала нас в подвале, а мы… Незабываемые дни и ночи.

Конечно, было страшно. Конечно, голодно. «Но холод был в те годы сильнее голода, – вспоминает Борис Иванович. – Кое-как утоляли голод то листьями капустными, то картошкой, оставленными на поле и уже прихваченными морозом. Дома взрослые всё равно умудрялись варить щи из этих находок. Но холод… Какие-то невероятно морозные зимы стояли. Школы отдали под госпиталь, мы все учились в одном промозглом бараке, где чернила застывали, сидели за партами одетые. Отопления, можно сказать, никакого, сырых дров несколько полешек – на целый день. Писали на книжных страницах и каких-то бланках.

Первую зиму помёрзли, а летом пошли всей школой на заготовку щепы. Ловили её граблями в Волге, когда рабочие плоты расчленяли. Сушили. Несли в школу, домой. А ещё на железнодорожной станции, в специальных отстойных ямах, над которыми чистят колосники, запасались недогоревшим углём, гасили его и тоже тащили домой.

Но больше всего запомнился День Победы. Пацаны играли в этот день в футбол НАСТОЯЩИМ мячом, который привёз кто-то из вернувшихся фронтовиков. Настоящим, вместо тряпичного. Это был восторг!

Всё – на «отлично»

– Пропускать школу не хотелось. И знаете, почему ещё? Да потому, что там кормили. Зимой на санях, весной на бричке привозили нам в бидонах кашу, горячий чай. Это были минуты настоящего праздника, – улыбается Борис Иванович.

Надо сказать, учился Боря Киценко хорошо. Семилетку окончил очень хорошо. Так же показал себя в машиностроительном техникуме. Военное училище окончил с красным дипломом, как, впрочем, и институт. Такой у него был принцип, воспитанный его трудолюбивой и ответственной семьёй: всегда и всё делать на «отлично». Так этот принцип и прошёл с ним по жизни.

Всё было за детские годы: и тиф вся семья пережила, и гибель старшего брата, и лишения, какие в общем-то выпали на всех детей и матерей советского тыла. Но воспоминания у него всё равно какие-то добрые, светлые.

– Мама работала на конезаводе. И мы все летом работали с ней. В январские каникулы и зиму прихватывали, помогали. Летом пасли в поле бычков, лошадок, которых специалисты привозили с фронта подлечить, восстановить, поднять животинку и снова отправить на войну, в помощь пехоте. Гужевого транспорта всегда не хватало. Появились у нас на заводе и верблюдики. Смешные такие. Но и их люди приручили, научили гуж тянуть, не бояться вспышек света, грохота взрывов. Наша учительница говорила нам: «Знаете, ребята, настанут времена, когда вы этих благородных животных увидите только в зоопарках, ну или на их родине, в пустыне».

Уже после войны узнал такую смешную историю: русский верблюд дошёл с пехотой до Берлина. А память его солдаты увековечили тем, что надели на него немецкие ордена.

Мне невероятно интересно было с Борисом Ивановичем. Люди этого поколения особые. Так и притягивают их огромные по масштабу и силе биографии, которые не уместить в одном очерке. Так и хочется говорить с ними и говорить, слушать их и слушать.