Коллеги, вы — любители или профессионалы?

Посмотрев спектакль «Банкрот», жюри не могло определиться в статусе народного музыкально-драматического театра г. Лесного

В субботу, 19 января, на большой сцене СКДЦ «Современник» состоялось значимое для культуры Лесного событие — конкурсный просмотр спектакля «Банкрот» по пьесе А.Островского «Свои люди — сочтёмся».

Народный музыкально-драматический театр СКДЦ «Современник» представляет наш город на театральном конкурсе «Территория культуры Росатома». Напомним: театр стал победителем того же конкурса в 2008 году в номинации «Лучший спектакль любительского театра».

В этом году на просмотре присутствовало жюри конкурса «Территория культуры Росатома»: Ирина Кайгородова — главный специалист организационно-творческого отдела Союза театральных деятелей Российской Федерации; Олег Волынцев — доцент кафедры сценической пластики ГИТИСа; Владимир Волков — доцент кафедры режиссуры Санкт-Петербургского Государственного университета кино и телевидения; Владимир Гранов — доцент ГИТИСа.

… Большие деньги — большой соблазн. Вопроса, как их потратить, не возникает никогда. Есть вопрос, как их сохранить. Иногда для этого требуется объявить себя банкротом, а активы перевести на доверенное лицо. Обман, конечно же, но это ничего: свои люди — сочтёмся! Да только это доверенное лицо может обернуться порой лицемерной личиной. Ведь чтобы ухватить и прибрать к рукам крупный куш, порой нужно лишь всего-то ничего — забыть о совести.

Крах купца Большова и его семьи — история больше человеческая, нежели история финансового банкротства.

Проблемы нравственной деградации, нездоровой амбициозности и сегодня не утратили актуальности. Островский вновь остро очерчивает вечную проблему отцов и детей, утраты жизненных ценностей в новом поколении.

«Банкрот» — трагикомедия. И действительно, в первом действии юмора хватало. К этому располагали и выкрутасы Липочки (Анна Кайбелева), и вальяжность Самсона Силыча Большова (Анатолий Пилигримов) — чисто царь всея Руси купеческого розлива! И ужимки стряпчего Сысоя Псоича Рисположенского (Сергей Шайнов), и вечная псевдопочтительная полусогнутость Лазаря Елизарыча Подхалюзина (Сергей Сыров), и велеречивые распевы свахи Устиньи Наумовны (Наталья Берсенёва). Второе действие было наполнено трагизмом. Сила эмоций актёров была такова, что переданные ими отчаяние и ужас, казалось, можно было потрогать руками — настолько явно, осязаемо, где-то рядом с тобой.

И цветы актёрам в финале зрители несли со словами: «Ну вы даёте!», «Всю душу вынули.»

После просмотра спектакля к работе приступило жюри. Четверо столичных мастеров сначала были несколько растерянны: самодеятельный, по статусу, театр взял на себя смелость поставить Островского! Не самый лёгкий выбор! Спектакль они, конечно, разобрали — основательно, детально, взахлёб споря с режиссёром и друг с другом о сверхзадачах и сквозных проходах. А потом вдруг опомнились: разбирали-то на уровне профессионального театра, а не любительского!

Режиссёр народного музыкально-драматического театра Сергей Рудой поделился впечатлениями от работы с жюри.

— Конечно, были спорные моменты. Например, у Островского и, соответственно, в постановках многих театральных коллективов Фоминична (Татьяна Никитина) и Тишка (Пётр Алтухов) — герои 4-го плана, а мы их вывели вперёд, ближе к зрителю. А как иначе? Ведь зритель должен отследить, что Тишка — это последователь Подхалюзина. Он всё видит, несмотря на то, что кажется недалёким и вечно сонным. Он наблюдает. И — перенимает от Подхалюзина многое: привычки, отношение к жизни.

— Действительно: во втором акте он уже развалился в кресле, начал позволять себе разные барские замашки…

— Мы осознанно сделали такой акцент: на контрасте чётче видны людские пороки. Жюри понравилось, как мы решили сцену с Тишкой, когда он считает денежку в баночке. Многие профессиональные театры убирают эту сцену. Но ведь именно она красноречиво показывает настроенность этого молодого, ещё духовно неокрепшего человека на меркантильность, на корысть.

Не сошлись члены жюри сначала по поводу пластики Сырова-Подхалюзина. Если помните, он был всегда на взводе, демонстративен и резок в движениях, в подаче себя, а им казалось, что нужна вкрадчивость, осторожность, по роли. Мы же в его пластику специально вложили эту нервозность, экспрессию.

— Сергей Иванович, Вы по-своему решили и финальную сцену: насколько я помню пьесу — у Островского другой финал…

— У Островского пьеса заканчивается сценой Рисположенского. Сначала появляется сваха Устинья, пришедшая за долгом, потом -Большов, а в финале — Рисположенский. У меня финал как-то не складывался, что-то было не то. Пока я не понял, что нужно поменять сцены местами. И тогда спектакль заиграл по-другому! Выстрелил! Ведь после финального эпизода ухода Большова на сцене уже делать было нечего. Никому. Гениальным был последний выход Татьяны Алтуховой (Аграфена, жена Самсона Силыча), которым, собственно, можно было и закончить действие: её криком «Батюшка!!!» было сказано всё.

— Сегодня театралы подчёркивают: актуальность Островского для нынешнего времени — очевидна. В чём она, по-Вашему?

— Я уже много лет работаю в педагогической системе, и сегодня всё чаще приходится сталкиваться с таким явлением — я бы отнёс его к категории асоциальных, когда родители откупаются от детей материальными благами. Деньги для многих пап и мам — едва ли не единственный инструмент общения с ребёнком. Им некогда воспитывать детей — словом, поступком, личным положительным примером, некогда вкладывать силы в их духовность. У Островского Самсону Силычу Большову тоже некогда этим заниматься — он деньги делает. Ему не до дочки Липочки, которую на свой манер воспитывает мама-халда. И сегодня многие точно так же делают деньги, им не до нравственных ценностей, не до воспитания, не до духовности… Так наступает личностная деформация.

— Подождите-ка… Личностная деформация — кривые зеркала на сцене.

— Конечно! Зеркала и были задуманы изначально как отражение некой деформации, деградации общества, начинающейся с семьи. Открывается занавес, мы видим вполне приличных людей, семью. Замысел был — в процессе действия. Все герои прошли через зеркала -через них показано, как наступает личностная деформация. И в финале режиссёрская задумка: герои встают, а людей-то нет. Посмотрите, в кого они все превратились! Дочка Липочка -юная, красивая, но такая стерва! Я Ане Кайбелевой ставил задачу: в конце зал должен тебя ненавидеть! И она это сделала. Жюри отметило: ну такая глыба каменная, бездушная появилась в финале! Как отрезала себя — непробиваемую стену между собой и родными людьми поставила. Унизила, растоптала батюшку — и хоть бы что. Страшные слова говорит дочка об отце: мол, не её это дело — заботиться о судьбе отца. А если оглянуться на нашу сегодняшнюю действительность, разве мало у нас подобных историй, таких же исковерканных характеров и судеб?

— Тем не менее, Вы всё-таки оставляете зрителю призрачную надежду на то, что не всё так безнадёжно, что тот же Подхалюзин — не законченный подлец, что всё ещё может быть иначе…

— Мы и в прологе проводим эту же мысль — помните, Подхалюзин в последней сцене: «Не верьте, я их не обманывал, им это всё приснилось!» Зрителям обычно нравится, когда герои в финале замирают на минуту -каждый в своём образе, с неким характерным посылом, жестом, настроением, и для зрителя появляется возможность как-то повернуть действие или хотя бы своё внутреннее ощущение вспять… Мы точку в спектакле не ставим — даём зрителю самому определиться в оценках, ожиданиях, надеждах.

— Сергей Иванович, вы долго работали над постановкой?

— Над «Банкротом» работали год. Над одним только сценарием корпели три месяца. Не просто читали роли, а рассуждали, выверяли, анализировали, изучали биографию каждого персонажа, их взаимоотношения друг с другом, чтобы ярче вырисовывался характер героев. Мы проговаривали каждую реплику, прежде чем идти на сцену. И когда актёры выходили на сцену, они понимали, что нужно делать и как делать. Спектакль живёт третий год и, конечно, дорабатывается, насыщается эмоциями, актёры становятся богаче в своих ролях.

— Вы, как режиссёр, довольны работой коллектива на конкурсном показе спектакля?

— Играли, конечно, на нерве. Все выложились как никогда! Пилигримов накануне даже съездил в Екатеринбург в Театр музкомедии — привёз оттуда две профессиональные бороды для обоих действий, чтобы образ его купца стал колоритнее. Актёры проявили безумную ответственность — до мелочей, до деталей — всё имело значение. Хочу сказать слова огромной благодарности всем актёрам! А также художникам-постановщикам — Екатерине Кочергиной и Татьяне Бессарабовой, художникам по костюмам — Ольге Куткиной и Эмилии Аксёновой, мастеру швейных работ — Елене Соколовой, художнику-постановщику сценического света — Евгению Мирошкину, звукооператору Роману Голубеву, а также Артёму Сычёву и Михаилу Булатову — за музыкальное оформление спектакля. Многое значила и поддержка зрителей. Как я всегда говорю: актёров было восемь, а девятое действующее лицо — это зрительный зал. Спасибо зрителю за сопереживание, чуткость! Это было очень важно для нас -ощущение единения с теми, для кого творишь и трудишься на театральных подмостках…

Завершён конкурсный показ спектакля. Из Лесного столичное жюри отправилось в Новоуральск — на просмотр очередной театральной постановки, заявленной в рамках конкурса «Территория культуры Росатома». Всего в конкурсе участвует 10 закрытых городов.

Затем будут подведены итоги и награждены победители.

А пока наш народный музыкально-драматический театр СКДЦ «Современник», переведя дыхание, уже готовится к новым встречам со зрителями. Творческий сезон 2012-2013 для театра особенный — юбилейный, 55-й.

Это праздник не только самих актёров, но и их поклонников. А потому в марте нас ждёт подарок — премьера спектакля «Вечер» по пьесе Дударева.