Треугольники надежды

Я листаю пухлый, потертый от времени, семейный альбом. Необычный альбом. В нем – фронтовая история пяти братье СТЕПАНОВЫХ. Пяти судеб – крохотных частичек огромной истории страны, перемогшей страшную войну.В письмах, помещенных здесь вместе с фотографиями, почетными грамотами, отличными школьными аттестатами, наградными листами и… похоронками – в этих письмах ведется неспешный мужской разговор.
Фронтовые письма. Как ждали в тылу эти маленькие, свернутые треугольником, щедрые кусочки надежды!

— Господи! Да как же тяжко-то! Как же больно и страшно! Генечке ведь еще восемнадцати нет!

Горькие мысли рвут матери сердце. А долг заставляет молчать, смириться. Беда-то какая пришла — война. Чем можешь – помогай Победе. Можешь сыновьями – бравыми, красивыми, сильными и умными – помогай сыновьями. А материнский твой подвиг зачтется тебе. Но …сердцу-то как больно. Его ведь не заставишь молчать.

За неполный год 41-ый ушли на фронт все пятеро братьев Степановых. Остались Серафима Михайловна да Павел Андрианович с тремя дочерьми. Младшая только в пятый класс собралась. Хозяйство большой когда-то, многодетной семьи, покосы, заготовка дров, непосильный труд на горно-старательских работах (отец был пробщиком на приисках) – все на них. Отец кое-как протянул в шахтах военное лихолетье и в 51-ом умер. Говорят, не смог пережить гибель двух сыновей. Да и здоровья совсем не стало. А мать… Мать все военные годы читала и перечитывала строчки из писем своих ребяток и этим жила. Как, впрочем, и после войны – тоже.

«Здравствуй, мама! — это от Евгения.- Спасибо за весточку из дома. Очень приятно, когда читаешь письма родной матери, пропитанные глубокой заботой, думами о тебе, и когда сам знаешь, что полно заботами и думами материнское сердце…»

Читала и стерпела всё. Пятерых кровиночек она отдала фронту, оплакала двоих, погибших — уж больно горько было за любимого, младшенького. Зато троих дождалась. Это ли не счастье? Вон как другие-то семьи война обескровила.

ВАСИЛИЙ. С 1937 года он служил в РККА на Дальнем Востоке. Был пулеметчиком. Участвовал в войне с белофиннами. Опытным воином пошел на фронт в июле сорок первого. И год провоевал на разных фронтах Великой Отечественной, получил боевые награды. Исправно слал весточки на Урал. Но с начала сорок третьего года письма прекратились. Семья не знала, что и думать. Только мать не спешила хоронить сына: она сердцем чувствовала, что Вася жив. И ребята поддерживали родителей с фронта, как могли: «А за нас, за всех, дорогие родители, не беспокойтесь, не убивайтесь очень. Вот дойдем до Берлина, водрузим над ним знамя Победы и тогда разыщем всех наших братьев. А сейчас пока доколачиваем немцев…»
Жив оказался Василий. В августе сорок пятого, когда страна уже отсалютовала Победу, а из госпиталей все продолжали возвращаться фронтовики, семья Степановых тоже получила от него весточку. Вася писал, что полтора года находился в фашистском плену, что освободили их войска союзников-американцев.
Домой он пришел лишь в ноябре сорок пятого. Больной и немощный. С опухшим от почечной «водянки» лицом, надорванными трескучим кашлем лёгкими, с незажившей раной от пулевого ранения в голову, с глубокими, страшными рубцами (от резиновой дубинки) на спине. Фашисты били пленных буквально за все, даже за то, что они, спасаясь от голода, ели картофельные очистки из помойных ям.
В семейном альбоме есть и такая реликвия: кусочек полосатой пижамы узника концлагеря, в которой Василий вернулся домой.
Он долго лечился. Но перенесённые потрясения сказались. После войны и не пожил-то вовсе, умер рано.

ГЕОРГИЙ. Он тоже пропал, как только ушел на фронт: ни весточки, ни слуху. Все понимали, что пограничные воинские части, где он служил связистом, первыми приняли бой. Даже по коротким радиосводкам «Совинформбюро» было ясно, что белорусские гарнизоны стояли насмерть. Жив ли Жора?
О судьбе сына родители узнали только в 1944 году. Из письма его друга юности – Николая Оранжа. Коля был свидетелем его гибели. А встретились они в лагере советских военнопленных (около г. Минска) в начале июля 1941 года. Месяц и 8 дней два друга пробыли вместе.
«В лагере нам через день давали по кружке баланды (отрубей, разведенных в воде), без соли, и только в конце июля мы первый раз получили хлеб. Георгий очень ослаб и не мог долго ходить, уставал. В начале августа нас пешком погнали на запад… Была возможность бежать с колонны. И мы договорились бежать, так как всех ослабевших, которые не могли идти, немцы пристреливали прямо на дороге. Но я оказался счастливее Георгия. Его убили, едва он успел перескочить придорожный кювет».

АЛЕКСАНДР. Старший, Александр, в начале войны попал на Волховский фронт. Затем в его военной биографии был прорыв блокады Ленинграда, Карелия, Второй Прибалтийский фронт: Эстония, Латвия, Литва. А дальше – Третий Белорусский фронт, участие в освобождении (в составе Третьей ударной армии) Варшавы, Познани, и наконец – Берлин. Второго мая 1945 года они вошли в Берлин, а 8 мая – фотографировались у развалин Рейхстага.
Когда был в Латвии, получил письмо от Жени: «Мы по сути дела совсем недалеко друг от друга и очень-очень хотелось бы встретиться, хоть на пару часов. Но, наверное, не удастся, ибо в скором времени придётся перекочёвывать вперёд. Из дома письма получаю часто. Пишут, плохо у них дело с вывозкой сена. Лошадей нет, носят на себе. И с дровами также.
О наградах своих писал уж, что наградили «Красной звездой» и Орденом «Отечественной войны» 2 степени.
До скорой встречи, дорогой. Крепко целую, брат Генька».
Александр вернулся с войны, получив тяжёлую контузию, пройдя горнило бойни до конца — демобилизовался лишь в октябре сорок пятого – полгода ещё после Дня Победы. Работал в геологоразведочном отделе Исовского прииска.

АНАТОЛИЙ. Он вернулся с войны в сорок третьем. Повоевал больше года, заслужил Орден «Красной Звезды», несколько медалей и комиссовался подчистую, после госпиталя, инвалидом второй группы – в связи с тяжелым ранением в голову. И всю свою дальнейшую жизнь, до самой смерти, он проносил в голове осколки разорвавшейся гранаты.
Но это не помешало ему, мужественному и цельному человеку, продолжить работу в Косьинской средней школе преподавателем, потом пойти в отдел капитального строительства приискового управления, потом стать начальником РСЦ, ОКСа, старшим инженером ОКСа Конаковской ГРЭС (в Калининской области, куда переехал на место жительства).
Ребята в письмах сорок первого года шутили: «Толя пока работает в школе. Холостяк. Все жениться думает, но невесту никак не выберет – выбор же очень большой!»

ЕВГЕНИЙ. Тот день, когда получила мать посылку с Генечкиными вещами – шинелью в запекшейся крови, письмами из дома, документами, Орденом «Отечественной войны» 1 степени, которым его наградили уже посмертно, и письмом от командира части, – был тот день самым черным в ее жизни. Даже похоронке ее материнское сердце не поверило до конца, трепыхалось в ожидании: «Вдруг ошибка?!» А посылка поставила тяжелую точку в материнском сознании.
Такой живой, такой красивый, круглый отличник в школе, блестяще сдал экзамены в институт…Даже письма о трудном у него какие-то светлые: «…с 5 по 29 марта лечился в госпитале… но ранение легкое было, все зажило, как не бывало. Только остались в виске еще не вынутые осколки да в брови один, но когда-нибудь выну их…». «Здоровье прекрасное, дела тоже идут хорошо». Или: «Здесь погода стоит осенняя: ветры, дожди, но это не представляет трудностей для нас, нет никаких преград для Победы».
А вот последнее, полученное родными за восемь дней до его гибели и за 74 дня до Великой Победы: «Пишу письмо перед боями. Надо скорее кончать войну, чего ждут многие миллионы матерей, отцов, сестер. До скорых, радостных встреч! Ваш сын Евгений».
Старший лейтенант-танкист Евгений Степанов погиб под городом Лиепае. Полк получил приказ выбить немцев из маленького станционного поселка Вайнеде. Танки, несмотря на яростное сопротивление врага, прорвались вперед, метр за метром отвоевывая у фашистов латышскую землю. И тут прямым попаданием в башню танк Степанова подбивают. Танкисты вытаскивают израненного командира на воздух и немедленно доставляют в ближайшую санитарную часть. Но …
Командир полка написал позднее родителям: «Его светлый образ храброго, дисциплинированного воина, веселого и хорошего товарища до сих пор служит примером для всех остальных бойцов и офицеров нашей части».

…В Латвии, в поселке Вайнёде, стоит обелиск, на котором среди множества имен героев Великой Отечественной выгравировано и имя Евгения Павловича Степанова. Школьники ухаживают за братской могилой. А Нина Павловна Карфидова – младшая сестра братьев Степановых всю свою послевоенную жизнь переписывается с учениками этой школы. Много раз члены большой семьи Степановых бывали в этих местах.
В поселке Косья Нижнетуринского района тоже есть памятник погибшим в Великую Отечественную односельчанам. И там выгравированы фамилии двух Степановых – Георгия Павловича и Евгения Павловича. Каждый победный май у подножья его собирается вся семья – дети, внуки, племянники, внучатые и двоюродные – все, кто может прийти и приехать издалека. Они приходят сюда поклониться героям рода своего, не посрамившим в лихую годину Родину и родных.