«Шестидесятилетние», бриллиантовые!

Да, Романовы – «шестидесятилетние» супруги: шесть десятков лет вместе! А самим им 76 и 82. 12 ноября у них бриллиантовая свадьба. Прожить душа в душу столько лет, создать и удержать вместе огромную, дружную семью, воспитать прекрасных детей, внуков, а теперь ещё и правнуков понянчить – разве это не подвиг? Ещё какой! Ну а там, где подвиг, там целая жизнь.

ВОЛШЕБНЫЙ ФЛЁР ЮНОСТИ

Каждую субботу в клубе «Звезда», что в посёлке Горном, играл духовой оркестр, приглашая молодёжь на танцы. Призывно дразнили юркие переходы фокстрота, волновали страстные вздохи танго. Люди подтягивались, и праздник у молодёжи начинался. После тяжёлой трудовой недели длился он, как правило, с сумерек и до полуночи. Никому не хотелось уходить с маленькой танцевальной площадки, от этого замечательного оркестра, окутывающего сердца волшебным флёром юности.

Там и познакомились. Там и пришла к ним первая и теперь уже последняя любовь на всю жизнь. Вале было шестнадцать, но с четырнадцати она уже работала на карьере, потом киномехаником в клубе (как говорит: «без паспорта»). Саша на шесть лет старше, трудился фрезеровщиком в 435 производстве на комбинате «ЭХП». В Свердловск-45 он приехал по распределению после техникума в городе Сердобске, Саратовской области.

Пара красивая, броская: он – статный блондин с замечательной, доброй, открытой улыбкой, она – хрупкая, маленькая, черноглазая, с красивыми, вьющимися волосами, бойкая и весёлая. И не беда, что восемнадцати нет! ЗАГС поженил, мать с отцом против не были.

– Когда домой знакомить Сашу с родителями привела, мама только спросила: «Не обижает?» А потом махнула рукой: «Обидишь её, как же! Любому отпор даст!» Обняла и благословила.

А отпор давать и не надо было никому. Жених оказался человеком добрым, ласковым, внимательным и заботливым, – говорит Валентина Никитична. – Жизнь с ним как за тёплой печкой прошла.

РЕПРЕССИРОВАННЫЕ

Посёлок Горный представлял собой с послевоенных времён посёлок зоны. Жили там ссыльные, репрессированные граждане с семьями, освободившиеся после амнистий узники лагерей. Семья Вали тоже была ссыльной, потом – репрессированной. Привезли их (мать с отцом да семеро детей) из Уфы. Родом они из семейства знаменитых в Башкирии Курбатовых – крупных промышленников, владельцев пароходов, разумеется – раскулаченных. Чтобы фамилия не привлекала внимания советской власти, отец взял фамилию жены – Еремеев. Но нашлись те, кто донёс об этом в нужные инстанции, и семья была арестована, отправлена на север Свердловской области. Пятеро братьев отсидели срок в тюрьме, Вале по малости лет срок назначен не был.

– В детстве я особой ласки не видала, – рассказывает Валентина Никитична. – Отец жёстким был человеком, строгим. Обида в нём долгие годы сидела. Помню, как мне хотелось носить пионерский галстук – ни октябрёнком, ни пионеркой, а потом комсомолкой я никогда не была, нас, «детей врагов народа», ни в какие организации не принимали. В школе на торжественных линейках я всегда стояла вдалеке от других – отверженная, без красного галстука…

И я просила у мамы мелочь, шла в магазин, покупала галстук, тайком дома повязывала его и мысленно чувствовала себя полноценным членом коллектива сверстников.

Но стоило отцу увидеть на мне галстук, он в сердцах резал его на мелкие кусочки и сердито выбрасывал, предупреждая, что в следующий раз отлупит меня.

ТРИ ПОРТРЕТА

Везде люди живут. Прижились в наших краях и Еремеевы. И вот Валентина судьбу свою встретила. Не счастье ли?!

– Счастье. Чистое счастье. Теперь Романова я. Вот уж 60 лет.

Она говорит, спокойно перебирая многочисленные публикации про свою семью, семейные фотографии, говорит, что вот на этой, самой массовой фотографии, только половина их большой семьи, и как жаль, что не все здесь внуки и нет маленьких правнуков.

– В восьмидесятые три больших портрета – мужа и двоих моих сыновей, Андрея и Алексея – висели в галерее городской «Аллеи славы». Долго висели. Было приятно, когда горожане при встрече поздравляли, восхищались, передавали приветы моим мужчинам. Передовики, слава города. У Саши столько собралось медалей и разных других наград! Надевать с ними пиджак не любит, скромничает. А чего скромничать? Один орден Революции чего стоит! Для производственника это как Красная Звезда для воина. Горжусь им, как и сыновьями – Алексей орденом Невского награждён! Как и внуками своими тоже. Оба – Алексей-младший и Ярослав – служат в МЧС. Ну, а мой вклад в общую биографию – сорокатрёхлетний стаж на комбинате «Электрохимприбор». В сумме со стажем мужа почти сто лет составляет!

«ЖИЗНЬ МОЯ, ФАРФОРОВАЯ»

А о чём же публикации-то? Среди них, смотрю, и моя. Вижу: немного о жизни Романовых и… в основном – о чайниках.

Да, коллекция заварочных чайников у Валентины Никитичны, действительно, эксклюзивная и совершенно необычная! Ей больше тридцати лет, и в ней – 400 заварочных чайников! Собиралась на блошиных рынках, в фирменных магазинах крупных фарфоровых мануфактур, на выставках и распродажах.

От гжели, исконно русской, своей, придающей неповторимый уют столу и комнате, до царских фарфоров, купленных по случаю в Санкт-Петербурге, – прозрачных старинных чашечек и заварников, прекрасных, как крупные экзотические бабочки. Тут тебе и винтаж, и продукция фарфоровой промышленности сегодняшнего дня. Масса разнообразных материалов и разнообразная подача: традиционная керамика, серебро, бронза, фарфор, медь, пластмасса. «Майсенский» немецкий фарфор, нежнейший китайский, расписанный драконами и птицами, белоснежный английский. На полках – целая череда фарфоровых домиков, ещё одна – сказочных животных, птиц. И всё это – заварочные чайники.

Есть настолько красивые образцы мастерства и художественного воображения, что даже трещины или иные следы времени не расстраивают коллекционера, ведь каждый чайничек – кусочек эпохи, истории.

Спрашиваю: «Где же вы собираетесь такой большой семьёй? Ведь всю эту коллекцию надо где-то разместить!»

– На даче, – отвечает. – У нас там дом, огромная стеклянная беседка, большой стол. Помещаемся! В тесноте, да не в обиде! А фарфоровая моя жизнь вся здесь, в квартире. Вот эта стена, видите на фото, вся заполнена стеллажами, та – наполовину, на кухне есть полки, да всюду они…

– А муж как к Вашему пристрастию относится?

– Вначале был против, в квартирке маленькой тогда жили. Но сделал мне всё же небольшой шкафчик. Я его заполнила. Через некоторое время спрашивает: «Что это нового у тебя не видно?» А когда однажды опустошила стеллажи и вывезла коллекцию на выставку в городской краеведческий музей, сказал через время: «Совсем пусто дома. Давай возвращай красоту нашу обратно!»

ТАКИЕ УЖ ОНИ!

Коллекционер она разнотемный. Много лет собирает монеты. Есть в коллекции итальянские, турецкие, греческие, китайские, немецкие деньги. Знакомые и друзья везут отовсюду, как, впрочем, и чайники, стараются выбрать пооригинальнее. Коллекционирует брелочки к ключам и колокольчики.

– Так ведь всё это – настроение!

Но всё же не только в коллекциях её жизнь. Валентина Никитична – прекрасная хозяйка, её пироги знает и пробует вся дачная округа. За её гостеприимным столом вся семья встречает праздники и дни рождения, и никому в голову не приходит поменять «место дислокации», настолько здесь, на этой веранде, всем уютно и хорошо! Все любят своих деда и бабушку за доброту, оптимизм, трудолюбие и жизнелюбие! Деда – за твёрдость спортивного характера – до сих пор перекапывает сам огород, делает зарядку по утрам, бегает в ветеранских эстафетах, зимой добирается до сада на лыжах…

Замечательный пример для молодых! Пример и тяга. Даже у самых молодых Романовых. Тяга к тем, кто понимает с полуслова и всегда поддержит, кто не впадёт в уныние, а задором своим, умением ценить жизнь заразит, настроит.

Такие уж они, «шестидесятилетние», бриллиантовые!