Не пить, не дышать – согласно инструкции

Трагедия Чернобыля глазами очевидца

Тридцать лет назад на Чернобыльской атомной электростанции прогремели взрывы, разрушившие четвёртый энергоблок. Чернобыль навсегда стал страшным символом атомной эпохи.

В промежутке 1986-1992 годов насчитывалось 600 000 ликвидаторов и более миллиона людей было задействовано в работах в 30-километровой зоне – их здоровье было подорвано вследствие влияния радиации. В нашем городе сегодня живут и трудятся 103 свидетеля ликвидации атомной аварии, 24 из них награждены государственными орденами и медалями за проявленное мужество и самоотверженность.

Когда произошла трагедия Чернобыля, 26 апреля 1986 года, наш земляк Сергей СОРОКИН служил в армии в Республике Узбекистан. Все офицеры и прапорщики сразу были направлены на прохождение дополнительного медицинского освидетельствования на предмет профпригодности в условиях повышенной радиационной опасности. Всем стало ясно – дело предстоит серьёзное и ответственное, связанное с высокими рисками. Сергей тогда работал в отделе кадров управления. Сначала он непосредственно занимался подготовкой офицеров, прапорщиков, оформлением документов и командированием в Чернобыль. Уже в апреле 1987 года, учитывая специфику работы, его командировали в Днепродзержинск и оттуда – в Чернобыль. К тому времени саркофаг уже закрывал очаг аварии, однако сама атмосфера была здесь напитана ощущением страшной беды и ужаса.

– Пустые улицы, осиротелые дома, дикорастущая зелень на плодородных почвах, брошенных, забытых, рождали странное, трепетное ощущение, – рассказывает Сергей СОРОКИН. – Отчётливо помню странный привкус во рту – говорили, что это и есть вкус радиации, от которого не защищала специальная маска-лепесток. Непривычным в этой командировке было строжайшее ограничение во всём, например, было запрещено пить местную воду, медики рекомендовали бросить курить…

Не пить, не дышать, лишний раз не выходить на улицу… Всё в Чернобыле было пропитано смертельными рисками. Зачастую, пренебрегая мерами безопасности, полагаясь на русское «авось», ликвидаторы ЧС подписывали себе смертный приговор – невидимая угроза, проникая в человека, навсегда оставляла в его теле свои разрушающие следы.

Когда было принято решение о запуске третьего блока станции, офицеры были откомандированы за пополнением. Со всей страны в Чернобыль прибыли молодые люди, полные энтузиазма и чувства ответственности. Слаженно и чётко здесь работала система – строго по приказу, по инструкции, в соответствии с сиюминутной задачей и долгосрочным планом. Ещё одной особенностью этого места была удивительная, направленная на одну общую цель дружба народов. Трудились бок о бок казахи, чеченцы, узбеки, русские, евреи… Сергей вспоминает, что не было там места национальным конфликтам, советское интернациональное воспитание стало залогом слаженного труда. Люди, объединившись, боролись с одним опасным и коварным врагом – радиацией. Ликвидаторы разбирали завалы, ремонтировали объекты, чистили местность от останков страшного дня. Но бывало так, что, например, сегодня дозиметристы могли констатировать безопасность участка, а после дождя там вновь становилось опасно…

Каждый офицер имел в своём арсенале «карандаши» – небольшие приборы для радиационного контроля, а также специальные электронные накопители радиации, которые при выезде из тридцатикилометровой зоны Чернобыльской АЭС должны были стать свидетельством уровня облучения ликвидатора, с последующим занесением полученного показателя в медицинскую справку.

В конце июня Сергей СОРОКИН вернулся домой, где долгих три месяца его дожидались маленькая дочка и беременная супруга. Документ, выданный Сергею Михайловичу, гласит, что «им за время работы по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС получена доза внешнего гамма-облучения 0,5 рентген».

Того государства, которое отправляло ликвидаторов в Чернобыль, сегодня уже нет. Однако Правительство РФ своих не оставляет, инвалиды Чернобыля сегодня материально защищены.

Для каждого из ликвидаторов эта командировка стала чем-то вроде своего Рубикона, для многих Чернобыль разделил жизнь на «до» и «после». Сергей Михайлович говорит, что тогда, в свои 30 лет, он не испытывал раздумий – ехать или не ехать? Он просто исполнял свой долг.

Сергей Сорокин, сегодня – председатель совета городской организации «Союз «Чернобыль», вспоминает о событиях тридцатилетней давности как об одном из наиболее значимых событий в своей биографии.