Мы за ценой не постоим

Мы привыкли говорить, что «в Великую Отечественную героически сражались наши отцы и деды». Потому что не должно быть у войны женского лица, не должно! Но есть и другая сторона у Великой Победы, и подтверждением тому боевые награды на гимнастёрках участниц второй мировой. Книга Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо» – это более 200 исповедей-монологов, женских судеб и портретов. С частью из них зрители Лесного познакомились на днях на сцене НМДТ.

Не все они вернулись, не все удостоились орденов и медалей. Нежные и хрупкие, но храбрые и отчаянные, они мечтали защитить свою Родину и получить в награду мир на земле, семью и в ней детский смех. Они мечтали о подвиге и рвались в бой, не ведая, что ждёт их впереди. А впереди были только кровь, смерть, боль от потерь и неимоверные физические страдания.

Это ещё одна цена Победы, о которой невозможно молчать. Хотя приходилось и молчать – тем, кто, пережив всё это, вернувшись домой, был встречен косыми взглядами и злыми домыслами – было и такое. В «романе голосов» Светланы Алексиевич реальные героини рассказали о себе всю правду, какая она есть. Они выжили, девчонки, девушки, женщины – рано постаревшие, с искалеченными душами, но вернулись – и это главное.

«Четыре мучительных года я иду обожжёнными километрами чужой боли и памяти», – говорит о себе автор, собирая рассказы женщин-фронтовиков: медиков, снайперов, лётчиц, стрелков, танкистов. На войне не было такой специальности, которая не давалась бы им.

Книга «У войны не женское лицо» издана в 1985 году, переиздана, переведена на многие языки, включена в школьные и вузовские программы во многих странах, в 2015 году получила особое признание – Нобелевскую премию: «За многоголосное творчество – памятник страданию и мужеству в наше время».

По ней сняты фильмы, ставятся спектакли. Чтобы мы знали и помнили, какой ценой получили мир, в котором живём сейчас.

Народный музыкально-драматический театр СКДЦ «Современник» готовил свою постановку к 75-летнему юбилею Великой Победы. Но так случилось, что празднование в стране прошло не по задуманному грандиозному сценарию. Пусть не на большой сцене, не 9 Мая, пока при ограниченном количестве зрителей и в режиме соблюдения норм и требований санитарной безопасности, всё-таки премьера спектакля по мотивам одноимённой документальной повести Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо» в Лесном состоялась.

– Сейчас, осенью, мы осуществили несколько показов, но обязательно возобновим постановку к следующему 9 Мая, – заверил режиссёр театра Сергей Рудой.

Пять разных по характеру героинь, пять исповедей. Их объединяет только война, в жизни они нигде не пересекались. Пять отдельных монологов режиссёр так сумел объединить в одно целое, что получился полноценный рассказ о судьбах боевых подруг. На это сработало всё: и точное построение мизансцен, и декорации, и видеосопровождение, и музыка, и звуковое оформление. Мы живём в эпоху режиссёрского театра, когда важно, как в пространстве сцены актёры взаимодействуют и с реквизитом, и друг с другом, и когда герой находится на сцене в одиночестве. Зная практически все работы Рудого, я бы взяла на себя смелость назвать его мастером мизансцен.

Пять актрис принимали участие в действе. А казалось, что гораздо больше: героини подыгрывали друг другу в роли командира, мужа, подруги – и никаких шаблонов.

Отдельно хочется сказать об актрисах. Театр обновляется – среди приятно узнаваемых появляются новые лица. Но они не выделяются своей «самостоятельностью», а что очень опять-таки важно, гармонично вливаются в единую команду, демонстрируя полное взаимопонимание с партнёрами по сцене и следование режиссёрскому замыслу.

…Взрыв – и рухнул мир. И вот уже героиня Зинаиды Кузнецовой – ефрейтор Мария Морозова (Иванушкина), научившаяся держать, собирать и разбирать снайперскую винтовку, – на первом задании. Оказывается, убивать человека страшно – это тебе не по фанерным мишеням стрелять. И жеребёнка-то застрелила «на суп» для однополчан – не простила себе: я не живодёр, не убийца! Но… война. Она беспощадна – корёжит и ломает психологически, рвёт душу и сердце, отбирая близких, убивая друзей. Игра актрисы завораживает: она говорит правду глазами, убеждает интонацией, жестами.

Наталья Паримчук прямо создана для своей роли – Нины Вишневской, старшины, санинструктора танкового батальона. Слушаешь её – так и видишь эту малявку, рвущуюся и проникшую «зайцем» на фронт. Казалось бы, там не место таким, но про неё «забыли», она затерялась среди взрывов, стонов раненых и умирающих – и с чудовищными усилиями таскала на себе с полей сражений бойцов, в разы тяжелее её самой. И сквозь слёзы вместе с ней зритель смеётся, когда она прикладывает две ладони к козырьку, приветствуя офицеров, и когда ожидает, пока «повара помоются в котлах, где будут варить компот»…

Очень сильный монолог у Татьяны Никитиной. Её Тамара Умнягина, гвардии младший сержант, санинструктор, видела, как навстречу русским малышам, бегущим из горящего поезда, из леса шли фашистские танки. «От этой картины и сейчас можно сойти с ума». Как под Сталинградом «на Волге горела даже вода, всё было пропитано человеческой кровью». Это был ад. Сколько смертей видели санинструкторы! «Я их всех помню, каждого!» И кого заговаривала от боли, и кого просила жить, и кому закрывала навечно глаза – там, на пароходе с ранеными. И ей трудно было не поверить.

Как нельзя не поверить Татьяне Бобровой, чья героиня Любовь Федосенко, рядовая, санитарка, цепляясь за крыло самолёта, кричала лётчику: «Мне в Москву! У меня разрешение!» Она нашла своего мужа на линии фронта и там с ним и осталась воевать. А потом он умирал у неё на руках. И ей хотелось уйти вместе с любимым… но под сердцем уже был его сын. Всех вновь родившихся мальчишек в её семье после этого называли, как мужа – Васильками.

Ленинградка Антонина Ленкова встретила войну в донской станице у бабушки. Актриса Оксана Леонтьева вместе со своей героиней на сцене переживала эвакуацию, работу в колхозе автослесарем, трактористкой, чудом не попавшей под суд: как натянутая струна, она, комсомолка, с отчаянием осуждала себя, «гнилую интеллигенцию», за то, что не смогла тогда противостоять чужой халатности. А потом ушла воевать в бронетанковые войска.

После каждого монолога в спектакле была небольшая музыкальная перебивка, во время которой, возможно, и предполагались аплодисменты, но уж очень не хотелось прерывать нить повествования и выходить из той атмосферы, которою создатели спектакля охватили зрительный зал.

Я, честно сказать, считала себя закалённой творчеством режиссёра Рудого. Но не в этот раз. Как ни старалась удержаться от эмоций, всё равно поверила каждой актрисе, и не я одна после спектакля «утилизировала» мокрую от слёз маску с лица – что поделаешь, пандемия обязывает ходить в театр пока в медицинских масках.

– Для нас, постановочной команды этого спектакля, очень важно, чтобы помнили, – говорит режиссёр-постановщик и автор сценографии Сергей Рудой. – И передавали эту память из поколения в поколение.

…Кто-то сказал, что время лечит. Это неправда. Оно просто притупляет боль. Чтобы совсем от неё избавиться, нужно стереть из памяти все причины этой боли… Но тогда всё может повториться. Мы этого не хотим. Поэтому давайте будем помнить всегда!