История в руках

Году защитника Отечества посвящается…

Решение объявить 2025-й Годом защитника Отечества и посвящённым 80-летию Великой Победы было принято Президентом России Владимиром Путиным не случайно. Это своеобразный посыл всему миру объединиться против нацизма и отстоять историческую правду. Это стало необходимостью на фоне попыток некоторых государств стереть память о подвиге нашего великого народа в спасении целого человечества, поэтому касается каждого.

– О, а это что за штука? – с удивлением указал Никита на тяжёлый металлический предмет.

– Это специальная капсула-факел, с помощью которой в 1981 году в День Победы был зажжён Вечный огонь на нашем Обелиске, – ответила Анна Сергеевна.

– Это как?

– Знаете, как переносят Олимпийский огонь? Вот точно так же в этом факеле перенесли Огонь Победы от монумента Победы в Нижней Туре к нам в город. Выполнил эту почётную миссию Герой Советского Союза Виктор Николаевич Сиротин.

Сейчас праздник День Победы мы отмечаем очень торжественно, с парадом, салютом, шествиями, но такая традиция появилась только в 1965 году, через 20 лет после войны. А как люди встречали сам День Победы, 9 мая 1945 года?

Старшина Михаил Степанович Блохин, командир взвода, наводчик противотанковой артиллерии.

«Какие-то особые ощущения у меня связаны с тем, самым первым, Днём Победы. Накануне немцы стали выбрасывать белые флаги, но мы боялись, что это провокация, подтягивали орудия, припасли полные комплекты боеприпасов. Но в моём взводе они так и остались невостребованными. Правда, шесть головок от них для салюта израсходовали. Радость ведь была неописуемая, словно огромная тяжесть свалилась. За два года был ранен четыре раза, и то, что выжил в войне, расцениваю как чудо».

Сержант Таисия Ивановна Бобкова служила в роте ПВО и День Победы встретила в Москве. Вот как она вспоминала тот счастливый день:

«А 9 мая дневальный влетает в казарму: «Девчата! Победа!».

Что тут началось! Мы кричали, целовались, бросались подушками, танцевали так, что падали кровати. Старшина попытался было восстановить дисциплину: «Девки, вы что, с ума посходили?! – но тут же радостно махнул рукой. – Да чего уж там!».

Вечером 9 мая мы пошли на Красную площадь. Конечно, всё происходящее нужно было видеть. Площадь купалась в свете многочисленных прожекторов и в разноцветных огненных россыпях салютов… Там качают военных, здесь целуются, а тут плачут… А ещё почему-то все подбрасывали вверх серебристые монетки, и их было так много, что казалось, льётся сказочно-переливающийся дождь. И у всех на устах заветное слово – Победа!»

Прожекторист Мария Евгеньевна Русакова участвовала в Параде Победы в Москве 9 мая:

«Нам было оказано величайшее доверие – порадовать горожан прожекторским искусством. В установленное время наш расчёт погрузили в автомашины с прожектором и повезли по праздничным улицам к месту, откуда мы должны продемонстрировать своё мастерство. Запомнились ликующие колонны, люди, повсюду радостные крики, шутки и смех.

На месте мы обнаружили и аэростатчиков. Они должны были на трёх аэростатах поднять гигантское полотнище, именуемое Красным Знаменем Победы, на высоту 800 метров, а мы лучами нескольких прожекторов знамя осветить и путём манипуляции лучей придать задумке зрелищность и привлекательность. Помимо этого, зенитчики должны были осветительными снарядами сделать фейерверк. Зрелище поразило воображение и, на мой взгляд, по-настоящему порадовало зрителей, не говоря о нас, посчитавших себя чуть ли не авторами затеи».

В своих фронтовых дневниках артиллерист старший лейтенант Виктор Соломонович Иоффе так вспоминал про победный май:

«9 мая 1945 года. До вчерашнего дня жили в ожидании известий о капитуляции. На участке тишина. К 12 дня над немецкими окопами появляются первые белые флаги, количество их быстро растёт.

…Мы стоим в стороне, наблюдаем за проходящей колонной сдавшихся немцев, спокойные и гордые своей силой и восторжествовавшей правдой. Каждый из нас (знаю) листает мысленно страницы прошедших лет, вспоминая горе и утраты, доставшиеся нам всем сверх меры, вспоминает боевых друзей и родных, отдавших свои жизни… Идут поверженные фашисты. Безоружные, понурые, с вырванными клыками. Идут, сдавшиеся на волю победителя. И нет никакого желания показывать, как мы ненавидим их. В глазах, которые мы не отводим, – отвращение и брезгливость».

Майор инженерных войск Михаил Михайлович Рыбаков 9 мая встретил в 80 км от Праги, в городе Младо-Болеславе:

«Под вечер, часов в пять, по армейской связи было получено сообщение о том, что подписана капитуляция. Началось всеобщее ликование: пальба, ракеты, шум… Taкое торжество! Столько радости! Это трудно представить.

В Младо-Болеславе нас расквартировали по частным домам. Местное население настолько радушно встречало победителей, что, проснувшись утром следующего дня, мы обнаружили всю нашу амуницию, довольно грязную после марш-броска, выстиранной и отглаженной, а сапоги надраенными до блеска благодарными хозяевами.

Стояла хорошая весна: цвели каштаны и сирень. И пока мы шли по территории Чехословакии, везде нас встречали простые люди, перегораживая дорогу, с маленьким духовым оркестром из трёх-четырёх человек, с большой кружкой крепкого чешского пива, веточкой сирени. Мгновенно устраивался летучий митинг, и «летели» со страшной силой пуговицы, звёздочки с гимнастёрок советских солдат, отрываемые чехами на память об освободителях».

На военные годы пришлось детство Лилии Федоровны Корыстелевой, она вспоминала, что День Победы люди встречали с ручьями слёз на исхудавших больных лицах, на радость не осталось сил:

«В мае отцу дали премию – мешок муки, всю войну он работал механиком и возглавлял пуск нового хлебозавода. Мешок привезли к нашему дому. Люди подходили к нашему дому и молча смотрели на муку. Мама решила в День Победы угостить соседей. Она достала большой ком солидола, которым смазывали на заводе прессы, и вместе с соседкой они начали жарить оладьи. Под окном поставили стол, на него огромный таз, а я подносила в него оладьи. Люди ели их, и слезы катились по их лицам. Сосед, строгий дед, оттаскивал объевшихся ребятишек, приговаривая: «Смертно так много враз съесть». Оладьи жарились и подавались до тех пор, пока не кончился солидол. Тогда мама с соседкой заварили в этом же тазу завариху, получилась мучная каша. Все ели ложками из общего таза, пока он не опустел. Родственникам, больным и старым людям мама насыпала муку чашкой прямо в фартуки или подолы платьев».

Редакция благодарит за помощь в подготовке материалов рубрики заведующего научно-исследовательским отделом Музейно-выставочного комплекса Александру Гришук.