«Быть нужной людям и всегда помнить, что война – это главный враг детства»

По жизни неунывающая оптимистка, Алимпиада Михайловна Ральникова и сейчас, в свои 85, остаётся лёгкой по характеру. Она по-женски кокетлива, по-человечески доброжелательна. И при этом не очень любит рассказывать о себе. Хотя им, детям Великой Отечественной, закалённым общими с Родиной испытаниями, в полной мере вкусившим горький хлеб войны, есть что вспомнить, о чём поведать младшим поколениям.

Ни строчки с фронта

Когда в огромную страну пришла «народная, священная война», во всех в одночасье осиротевших семьях дети рано повзрослели: независимо от того, к кому вернутся кормильцы с победой домой, а к кому нет, всем им предстояло долгих 1418 дней и ночей на хрупких плечиках нести тяжёлую ношу общей беды.

Семья Мосуновых до войны-то жила бедно: мама занималась дома детьми, папа, кузнец, кормил семью, работая не покладая рук на всю деревню Куженерку, Кировской области. Чуть позже родители с четырьмя детьми перебрались в село Рожки, что рядом, за три километра – там отец устроился на завод. Но и на этот заработок едва удавалось сводить концы с концами. А когда грянула война и единственный кормилец ушёл на фронт, и вовсе в воздухе повисло отчаяние.

Маленькая Лиля, тогда ей не было и шести лет, на всю жизнь запомнила, как вторглось в её семью это страшное слово «война». Оно вошло со слезами матери, с прощальным обходом отца всех домов в селе, с громким рёвом трёх дочерей (сестрёнкам Лили к тому времени исполнилось 11 и 13), крепко обхвативших отца с пятимесячным сынишкой на руках. Он расставался со своими любимыми, за чьё будущее был в ответе, с односельчанами, от которых навсегда увозила его телега с лошадью. Так и исчез он за горизонтом – навсегда, без письма, без бумаги.

У него не нашлось и минутки черкнуть на родину, а может, где-то и затерялся его солдатский треугольник? Теперь этого уже никто не скажет.

…Зимой 1941–1942 гг. под Ржевом немцы рвались к Москве. В ночь с 5 на 6 декабря разразились жесточайшие морозы. Термометр показывал минус 40! Тяжёлые бои шли на всём фронте. Вот как описывает немецкий генерал пехоты в отставке Гроссман Хорст «Ржевский кошмар глазами немцев»:

«Советские войска, пополненные 80 свежими дивизиями, начали контрнаступление севернее и южнее Москвы на обессиленные германские войска, не имеющие необходимого зимнего снаряжения. Они вынудили немцев сдать часть завоёванных областей. Варварские морозы преследовали войска. В своих тонких шинелях, с негнущимися отмороженными пальцами, солдаты были не в состоянии даже нажать на курки винтовок, помогая себе шомполами. Пулемёты отказывали – замерзало масло! Танки остановились. Моторы невозможно было завести. Чтобы двигаться дальше, приходилось не выключать на ночь моторы или разогревать их на кострах».

…В начале января первая деревня была взята. Однако в следующей деревне разгорелся ожесточённый бой за каждую улицу, каждый дом. Русские оборонялись отчаянно, отстреливаясь из горящих домов и сараев. Так, с переменным успехом, предпринимались и отбивались атаки обеими сторонами. Снежные метели заметали после зенитного огня, воздушных налётов и танковых наступлений следы боёв и тела убитых солдат – советских и немецких.

Михаил Мосунов 3 января не вернулся из боя под Ржевом, об этом семья узнала из письма с фронта от своего земляка. Верить не хотелось. И только в апреле 1942-го Мария Васильевна получила официальную бумагу – похоронку на мужа. Его тело нашла местная жительница села Мологино, что под Ржевом, и передала данные в военкомат. Все надежды на будущее окончательно разрушились. Отчаяние достигло предела: «Ну что мне, дети, с вами делать? Как выживать?! Остаётся только затопить печь, закрыть трубу, улечься всем нам спать и больше не просыпаться».

Спасали золотые руки мамы

Но шли дни. Минуты отчаяния сменялись апатией. К жизни иногда возвращали сводки с фронта, которые слушали всем селом, собираясь в центре под репродуктором и обсуждая новости, вселяющие в сердца людей надежду на победу над врагом.

Старшие дочки Марии учились – в глубоком тылу школы продолжали работать. Маленькая Лиля была нянькой годовалому братику, оставаясь с ним дома одна: мама работала, где могла – мыла полы в больнице, аптеке, в столовой, резала овощи.

Особенно пригодился в семье талант мамы к шитью и вязанью. Одеваться тогда можно было только у местных мастериц. Тем и спасались – днём мама выходила на работу, а по ночам сидела за швейной машинкой или вязала, выполняя заказы кому на платье, кому на халатик, кому на кофточку, шаль или варежки. Денег тогда ни у кого не было, зато благодарные соседи расплачивались яйцом, картошкой, дровишками.

Однажды из чёрной радиотарелки, символа советского радиовещания довоенных и военных времён, раздался особенно торжественный, ликующий голос Левитана. Он принёс в каждый дом радостную весть об окончании войны, рассказав всему миру о капитуляции Германии. Что тут началось! В воздух полетели кепки, шляпы, односельчане смеялись и обнимались, а те, кто уже знал, что их родные не вернутся с полей боёв, плакали навзрыд, радуясь и горюя.

Жизнь продолжалась. И теперь она пошла по новому руслу.

Лечить или учить

Старшие сёстры Алимпиады, Анисья и Агафья, окончили школу, выучились – одна на учительницу и преподавала в школе географию, другая на медсестру и тоже работала по специальности. Лиля на «пятёрки» (с одной «четвёркой») сдала школьные выпускные экзамены и после десятилетки встала перед судьбоносным выбором: учить или лечить? Девушка знала – она будет именно терапевтом.

Поехали с подружками куда поближе – в Казань, поступать в медицинский. Только одна из трёх недобрала баллов. Лечебный факультет – дело серьёзное. Шутка ли, выучить, например, сколько у человека групп мышц, сколько всего костей и сосудов! Но учиться усидчивой Алимпиаде было легко – четыре года подряд она получала повышенную стипендию.

Была у неё и любовь. Одноклассник Генрих Ральников ещё со школы присмотрел смешливую девчонку. Он тоже учился в Казани, в химико-технологическом институте. Долго дружили, а на шестом курсе поженились.

После получения диплома, в 1959 году, его направили в Свердловск-45 и сразу взяли на завод. Работал в 20 цехе мастером, технологом. Через месяц приехала сюда за мужем и Алимпиада. Молодожёнам довольно быстро дали комнату в коммуналке. В «четырёшке» на Спортивной улице, 26 вместе с ними дружно жили Тамара Шляпникова с сынишкой, Соколова с дочкой и повар из детских яслей. Вместе ходили на субботники – строился стадион, на танцы в Клуб молодёжи, играли во дворе в волейбол.

Город был молодой и до того секретный, что мама Алимпиады, однажды решив самостоятельно добраться до Свердловска-45, безуспешно поискав его по прибытии в столицу области, вынуждена была «зайцем» добираться обратно в Дубну, где жила у старшей дочери.

Когда у Ральниковых с 1960 года пошли детки, чтобы помочь с ними, к супругам приехала его тётя и прожила с ними 18 лет.

Молодому врачу Алимпиаде Михайловне предложили для работы сразу несколько вакансий: фтизиатра, терапевта на подсобное хозяйство, педиатра в ясли, врача в СЭС. Она два месяца, до родов, поработала в санэпидстанции, после декрета вышла в ясли № 1 врачом, куда устроила и своего малыша. Пять лет посвятила «детству». А потом поступила в ординатуру и два года бывала дома наездами – по выходным. После усовершенствования в профессии стала заводским терапевтом и около сорока лет проработала на одном месте, заботясь о здоровье производственников первой и восьмой площадок комбината «Электрохимприбор».

Энергичная по жизни, Алимпиада Михайловна не ограничивалась только профессиональной деятельностью. Она активно участвовала в общественной, профсоюзной жизни медсанчасти, пела и плясала в художественной самодеятельности, бегала на лыжах, метала гранаты, плавала в бассейне… Имеет звания «Ветеран атомной промышленности», «Почётный донор», знак «Отличник здравоохранения», грамоты.

Они вырастили и воспитали с мужем троих детей – Сергея, Ирину и Дмитрия. Всей семьёй любили ходить за грибами.

Сестре Анисье, которая сейчас живёт в Дубне, – 92. Агафье – 90, и она живёт в Санкт-Петербурге. Брат Павел после окончания Московского инженерного авиационного института жил сначала в Дубне, а потом в 1982 году перебрался сюда, в Свердловск-45. Четыре года назад его, к сожалению, не стало.

2007 год был для Алимпиады Михайловны самым тяжёлым: не стало Генриха Никифоровича, поражённого инсультом и четыре года пролежавшего без движения, потеряла старшего сына – Сергея.

Она не замыкается в себе, полна сил и хорошего настроения, имеет пять внуков и пять правнуков, занимается садоводством и заготовками на зиму. Включилась в работу городского объединения «Детей войны». На возраст просто старается не обращать внимания. Конечно, порой здоровье напоминает о нём, но Алимпиада Михайловна знает, что поддаваться этому нельзя. Она общается с подругой Тамарой Ивановной Андриановой, вместе обсуждают городские события и новости местных СМИ.

Что всегда было самым важным для неё – врача, матери, женщины? Быть нужной людям, оставаться человеком и помнить, что война – это главный враг детства.