А поезд так и не остановился

Тот июнь сорок первого я запомнила на всю жизнь. Пришло и к нам в деревню известие о начале войны. Жители ходили молчаливые, грустные. То в одной стороне, то в другой слышался плач. Встречаясь, не могли разговаривать, на лицах — боль и слёзы.

В первые дни войны забрали на фронт моего папу и дядю. Папа был заведующим складом, так даже не разрешили сдать по всей форме склад. Утром сказали, что отправляют на фронт и что вечером надо быть готовым к поездке. Вечером, ещё солнце не село, увезли.

Народу для отправки набралось много. Всех отправили в город. Поезд выезжал с городского вокзала в 2 часа ночи и должен был проехать мимо нашего полустанка. Жители деревни (провожающие) с детьми вышли на железнодорожный перегон, сели на высокой насыпи и стали ждать. Нам, ребятишкам, матери раздали узелки с папиросами, табаком, спичками, бумагой, чтобы успели бросить солдатам, как только поезд подойдёт и затормозит на нашем полустанке. Говорили: «Вы — ребятня ловкая, успеете».

Сидим, ждём, комары гудят, прохладно, не спим. И вот слышим: грохочет поезд. Все соскочили с мест, кричим, плачем. Но узелки свои не многие успели бросить в вагоны: поезд проскочил станцию, не останавливаясь и даже не притормаживая. Обратно шли домой печальные. Многие, в том числе и взрослые, плакали. Так никто и не уснул в эту ночь.

Наша уральская деревня не знала бомбёжек, мы не слышали воя снарядов. А вот хлеба во всех домах недоставало. Мы мечтали с ребятами: вот окончится война, и мы досыта наедимся хлебом. Наравне со взрослыми мы, подростки, трудились на колхозных полях, сажали, пололи и копали картошку, в летние дни ходили в лес по грибы и ягоды, собирали лечебные травы, а потом сушили, сдавали дары леса и полей в приёмный пункт. Сдашь ведёрко грибов, получишь 100 граммов слипшейся карамели. Радость невероятная! А то и какой крупой заплатят или мукой — сухие грибы и ягоды ценились подороже свежих. Тогда уже матери наши радовались.

Вечерами всей деревней собирались в колхозном правлении у чёрной тарелки громкоговорителя, слушали сводки информбюро.

Голос Левитана врезался в мою память на всю жизнь. По первым звукам многие женщины могли определить, какой будет информация: обнадёживающей или совсем уж тяжёлой.

А самым страшным был приезд почтальона раз в неделю. Женщины прятались по домам и не хотели с ним встречаться, боясь услышать тяжёлую весть. Говорили: «Добрая весточка сама найдёт, а злая — пускай догонит».

Но тяжёлые дни и месяцы всё же ушли. Однажды по деревне разнеслось: «Войне конец! Победа!» Все обнимались, целовались, плакали, поздравляли друг друга. У кого живы были фронтовики, а у кого — нет, но всех объединила одна радость.

Мы, дети, всё так же бегали к железнодорожной насыпи, надеясь на чудо остановки поезда и на то, что выйдут из вагона наши отцы, мы кинемся им навстречу… Но поезд всё так же пролетал мимо нашего полустанка. А отец мой так и не вернулся с войны.

Сколько я ни писала в разные инстанции, сколько ни высылала запросов, не могла найти его след. И вот в 1987 году пришла весточка из Центрального архива Советской армии о том, что мой отец — Василий Петрович Шишкин — похоронен в братской могиле в селе Ефимцево Калужской области. А в 2015 году мой внук Иван Агеев побывал на могиле у прадеда, возложил венок, привёз фото.

У края братской могилы установлен памятник: скульптура матери, склонившей голову на плечо воина. Грустный и пронзительный по своей сути.

Вечная память всем, кто лежит в этой могиле, кому посвящены обелиски и памятники по всей России, Белоруссии и Украине! Вечная память.

Ольга Васильевна ШИТОВА.